С. ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ
Когда я учился в авиационном институте, наш декан говорил:
- Вам один раз в жизни точно дано право быть Главным конструктором - от курсового проекта, плавно переходящего в диплом. Так что, пожалуйста, воспользуйтесь этим правом в полной мере.
Это несколько напоминает слова героя комедии «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен» в исполнении Евстигнеева с его воспоминаниями «когда я был маленький, я тоже был пионером», но потом все так и получилось.
У меня было как у всех - авиамодели, книги, институт. Вспоминаю, как, сделав первую модель рекордного планера и запуская его на леере, получил совершенно небывалое чувство восторга, когда где-то на высоте 50 метров в крылья белой гигантской птицы поддул теплый термический поток, и она сошла с крючка в свободное парение, практически набирая вертикально высоту.
А уж когда над платформой «Фабричная», близ города Жуковского, МиГ-21 сделал «свечу» на сверхзвуке, решил - буду летчиком. Потом учеба в одном из аэроклубов, отчисление, потому что не было 16 лет. Осталось одно - МАИ. И там не успокоился, хотел попасть в маевский аэроклуб. Даже отучился полгода, основательно изучив теорию полета на планере. Из-за этого нахватал двоек на сессии и чуть не вылетел из института. Но глобальная медицинская комиссия меня не пропустила — слабое цветное зрение. Уже позже, через много лет, я узнал, что можно было обмануть аэроклубовскую медкомиссию, выучив наизусть таблицу зрения. Потом один из однокурсников, от безделья попав в аэроклуб, говорил о полете на планере как об обыденном, я смотрел на него как на кретина, который не ведает, какое счастье ему привалило. Кстати, потом я узнал, что и мой отец перед войной тоже подавал заявление в летную школу. Прошел всю комиссию, а рентгенолог и спрашивает: «Что это у Вас в легком?» «А это, — говорит, — каверна от перенесенного туберкулеза...»
Не летая сам, я зачитывался записками летчиков испытателей. Каждую неделю ходил в институтскую библиотеку.
Обидно, но жесткая система распределения отодвигала нас от той работы, которой хотелось заниматься, а закрытость не позволяла найти верную дорогу. Гайки, мелкие детали, листки изменения - вот все, что нас ожидало вначале. Это сейчас, когда работать стало некому и все известно, - иди выбирай, работай. И все-таки у авиации более счастливая судьба, нежели, допустим, у корабелов. Главных конструкторов авиации знала вся страна.
Проработав 25 лет конструктором, я так и не приобрел ни дивидендов, ни должности хотя бы заместителя Главного конструктора и оказался за воротами авиации.
Но голова покоя не дает. Постоянно требует какой-то информации на авиационную и космическую технику. Благо сейчас пишут все и обо всем. Но цены на все эти издания...
И все-таки, потихоньку, я сложил свой архив из аккуратных газетных вырезок. А когда приобрел компьютер, то совсем стало хорошо.
Стал писать письма различным политикам и специалистам и в разные газеты на эту тему. Странное дело, но мне отвечали, и письма-то все приходили какие-то оправдательные. Да, мол, Вы правильно пишите, все это мы учтем или уже знаем, но одна загвоздка - денег нет.
Да, денег нет. Это я вижу, ни одного гонорара или предложения о денежной работе не поступило. Но вседозволенность современной литературы, не навязываемой, а идущей от жизни, делала свое дело. И в этом сыграли роль многие книги.
Ну, например, Михаила Веллера или Дарьи Донцовой.
Первый описал блестящих авантюристов брежневской эпохи, а у второй можно поучиться, как делать деньги из того, что ты хорошо знаешь, что тебе близко.
И я решился. Когда меня выжили из авиации (просто платили копейки) я немного работал около таможни и, волей-неволей, стал разбираться и в уставных документах предприятий, и в банковском деле, а самое главное - получил качественный скачек в работе с оргтехникой. Оказывается, при помощи компьютера, сканера, ксерокса и даже факса можно творить такие вещи...
Я уже говорил, что мое увлечение - это авиация, но не приносящая доход. Пока лишь только Главные или Генеральные конструкторы или директора крупных авиационных заводов в России, да их ближайшее окружение могли ощутить на себе все прелести приватизации.
И вот, смотря за тем, как гигантские авиапредприятия переходили из рук в руки, за тем, как довольно прибыльный бизнес - продажа авиатехники - уходил из России, я начал думать: а как бы я поступил, если бы у меня были деньги, а самое главное - власть?
Перечитывая газеты со статьями на авиационную тематику, покупая видеокассеты с международных авиасалонов, просматривая CD-диски на авиационную тему, а главное, имея немалый опыт, я стал делать собственные выводы и иметь свое мнение на тему дальнейшего развития гражданской и военной авиации в мире. И это мнение в разговорах с бывшими коллегами по работе или просто со случайно встретившимися авиаспециалистами я научился вполне достойно отстаивать.
Оттолкнемся от реалий: сейчас в чистом виде агрессия в мире невозможна. Все мировое сообщество тут же объединится и камня на камне не оставит от этой страны. Но вот побить своих сепаратистов, националистов или просто бандитские группировки - это святое. И такие конфликты идут во всем мире. Ясно, что для этого истребители-бомбардировщики 4-5 поколения не нужны. А нужны рабочие «лошадки» ценой поменее, бомбовой и ракетной нагрузкой поболее, типа Су-25. А для этого можно пользоваться техникой 90-х годов и даже ранее.