...Мы запустили двигатели и стали выруливать на взлетную полосу. Взлетать предстояло на пределе, так как масса самолетов вплотную подошла к максимально допустимому пределу. Таиландская жара также не способствовала улучшению взлетных характеристик «Тадов». Я оторвал самолет от земли, пробежав 95% длины полосы. Машина взлетела, я лидировал группу истребителей-бомбардировщиков в крупнейшей миссии за весь предшествовавший период войны во Вьетнаме! Мы легли на курс, ведущий в точку рандеву с самолетами-заправщиками.

В районе точки встречи все небо было закрыто грозовым фронтом -танкеры, скорее всего, не смогут обеспечить нас топливом. Истребители смогли состыковаться с заправщиками, однако ограниченная видимость в сочетании с сильной турбулентностью сделала продолжение дозаправки невозможным. Мы уже начали принимать топливо, но операторы танкеров не могли поддерживать контакт из-за резких порывов воздушных течений. За десять минут до окончания заправки командир танкеров передал мне, что он прекращает контакт и уходит домой. Какую-то часть положенного горючего мы все-таки успели закачать в баки «Тадов».

Я приказал парням сократить дистанции в группе, после чего повел их между колоннами облаков. Удача (вот он, важный фактор!) улыбнулась нам - мы нашли окно в сплошном облачном фронте. Определив точку места, я взял курс на север.

Через 20 минут полета мы вышли к Красной реке северо-западнее Йенбая. Мой «допплер» работал превосходно — мы точно выдерживали курс и время. Севернее хребта местность закрывал туман. Я снизился до высоты 90 м — верхней кромки тумана. Здесь нас не могли достать ракеты противника, а над облаками мы представляли собой прекрасную цель для них.

Как только показалась восточная оконечность хребта, я скомандовал сбросить подвесные топливные баки - они все равно были уже почти сухие. Я слышал по радио, что подполковник Джеймс Хопкинс из 388-го крыла со своими парнями уже появился над Ханоем и спросил у него о погоде над целью. «Ясно, но есть МиГи», - ответил Хопкинс.

"Тандерчиф" с парой 1360-кг бомб М-118 - самый крупный калибр, применяемый во Вьетнаме

Для самообороны F-105D иногда несли ракеты "воздух-воздух" "Сайдуиндер"

"Тад" с управляемой ракетой "воздух-земля" "Блоупайп". Эффективность этой ракеты ограничивалась слабой боеголовкой, поэтому предпочитали более тяжелые обычные бомбы

Взглянув на восток, я увидел столбы дыма над Хайфоном — результат работы палубной авиации. Пришло время разворота на юг, на Ханой. После выполнения разворота, полоса тумана осталась в стороне. Я четко видел аэродром Фукйен и прикрывавшие его батареи зенитной артиллерии. Поразительно: мы шли всего в 90 метрах от земли, но по нам вели огонь орудия калибра 85 и 100 мм. Стволы пушек находились почти в горизонтальном положении. Я приказал выполнить серию противозенитных маневров, чтобы сбить прицел вражеским зенитчикам. Мы шли параллельно железнодорожной линии, связывающей Ханой с Китаем. Основная вьетнамо-китайская коммуникация имела мощное зенитное прикрытие — пушки всех мыслимых калибров. Впереди поднимались два столба дыма - Хопкинс уже отработал по ханойской нефтебазе. Небо расцвело от белых, серых и черных разрывов зенитных снарядов. Хопкинс уводил своих парней домой, в Корат, я же получил полное представление о том, что ожидает нас над целью.

Мы находились несколько левее цели, когда я включил форсаж и перевел самолет в резкий набор высоты. На 2500 метров я несколько уменьшил угол тангажа, а на 3400 метрах перевел «Тад» в пикирование. Затем выключил форсаж, выпустил воздушные тормоза и выполнил разворот по курсу на 180 град. Всё - я на боевом курсе. Пока выполнял разворот, успел заметить три десятиорудийных батареи калибра 85 мм, которые прикрывали аэродром Гиалэм. Пушки вели бешеный огонь, я старался его игнорировать. Два крайних левых нефтехранилища и одно правое горели. Я довернул самолет так, чтобы пролететь между двумя огромными столбами дыма. Дым сильно ограничивал видимость, но вот она - большая плоская сверху цистерна. Сброс! И сразу резкий отворот вправо. Я оглянулся — цистерны взрывались одна за другой, кругом плясали языки пламени, все заволокло дымом. Вся нефтебаза превратилась в один сплошной огненный шар.