В Мары-1 были улажены пограничные формальности и оформлены необходимые документы. Последнее представляло собой в то время в известной степени нудную процедуру, включавшую заполнение деклараций с дотошным вопросом в графе "Цель Вашей поездки", выдачу "синих" (служебных) загранпаспортов и прохождение таможни.

Время, затраченное на перелеты, было записано в летные книжки как недостававшие каждому по Курсу боевой подготовки упражнения, начиная от "полетов по маршруту" до "полетов в облаках", поскольку объемы учебы улетавшим воевать никто не снимал.

Наконец, 29 октября после 40-минутного перелета группа преодолела последний, самый короткий, отрезок маршрута и приземлилась в Шинданде, аэродром которого с самого начала войны служил базой ИБА.

Помимо двух эскадрилий Су-17М4 сменяемого 274-го апиб, здесь находилась выведенная из Кандагара штурмовая эскадрилья Су-25 из состава 378-го ошап, звено МиГ-23МЛД из 120-го иап, а также 302-я овэ, оснащенная Ми-8 и Ми-24. Именно они и встретили первыми новичков, патрулируя окрестности аэродрома и прикрывая их посадку. Общая же численность шиндандской группировки советских войск составляла 8600 человек, в то время как все население города не превышало 5000. Помимо советских авиационных частей и подразделений, в Шинданде базировался и афганский 355-й смешанный авиаполк, оснащенный Ан-26, Ми-8, Ми-25 и Су-7.

По устоявшейся практике, 274-й апиб задержался для помощи ввода в строй новичков, каждый из которых после изучения района и подготовки карт несколько раз слетал на полигон, привыкая к местности. Дважды выполнили полеты совместным составом Су-17М4 и МиГ-27, однако не удалось вывезти летчиков 134-го апиб на "спарках" для практического ознакомления с наиболее часто встречающимися целями и ориентирами, а также и типовыми тактическими приемами, при которых передача опыта происходила буквально из рук в руки и была наиболее полноценной. У летчиков "МиГарей" не было допуска к полетам на Су-17УМЗ, а летчики "сушек" не имели опыта пилотирования МиГ-23УБ.

Заметную помощь в освоении районов работы оказали соседи-истребители, за три месяца работы успевшие побывать во всех "углах" зоны ответственности. На своих "спарках" они провезли новичков по типовым маршрутам, указав поворотные точки, характерные приметы и ориентиры, направления заходов и опасные места, появления над которыми без дела следовало избегать.

Помимо особенностей штурманского дела, ветераны подсказывали детали боевого маневрирования, поиска целей и тактики, иные из которых находились на грани, а то и выходили за рамки наставлений, относясь уже не к технике боевого применения и производства полетов, а к летному искусству.

Смена матчасти заставила также перебросить в Шинданд необходимые для МиГ-27 средства наземного обслуживания. Кое-что (вместе с техсоставом) доставили Ил-76 и Ан-12, а машины ТЭЧ и громоздкое оборудование везли эшелоном до Кушки, а оттуда - своим ходом в составе транспортных автоколонн.

На помощь соседей-афганцев к этому времени рассчитывать не приходилось. Те продолжали летать на Су-7БМК, занимаясь своими задачами. Совместных вылетов никогда не предпринималось, хотя объективных препятствий, на первый взгляд, не было - все афганские летчики знали русский язык, а средства связи и управления были советского производства. Истинной причиной охлаждения отношений было разное отношение к боевой работе. Со стороны вообще могло показаться, что "коллеги" участвуют в разных войнах.

В то время как группы советских самолетов и вертолетов постоянно вылетали для нанесения ударов по отрядам оппозиции, караванам и базам моджахедов, афганские летчики выполняли один-два вылета в неделю одиночным Су-7 или парой, не рискуя приближаться к "огрызающимся" целям, то и дело бросая бомбы в стороне, а в случае их работы вблизи советских частей в воздух поднимались МиГ-23, "присматривавшие" за союзниками.

Ухудшавшиеся отношения проявлялись даже на бытовом уровне: привыкшие опираться в своих действиях на мощь 40-й армии, правительственные военные с началом вывода советских войск в открытую стали звать наших "предателями", постреливали по стоянкам и подбрасывали на рулежки всякого рода колющий и режущий мусор, полосовавший пневматики.

С учетом тонкостей, определяемых местным колоритом, вылеты на удар преимущественно планировались в ранние утренние или вечерние часы. Караваны, прятавшиеся днем в кишлаках и укрытиях, трогались в путь лишь под вечер; при поиске следовало большое внимание уделять затененным склонам где мог укрыться противник. В ночных полетах в первую очередь требовалось следить за собственным положением в пространстве и окружающим рельефом - столкновение с горами было опаснее любого зенитного огня.

Общим правилом при построении боевого захода была атака с крутого пикирования, предпочтительная и по точности, и по безопасности - самолет находился над целью минимум времени и, разогнавшись, "поплавком" выскакивал за пределы возможной зоны досягаемости ПВО (соблюсти предписанную нижнюю границу в 5000 м удавалось не всегда, как из-за различного превышения местности, так и индивидуальных особенностей летчиков и боевого азарта).

Помимо знакомства с ТВД, в первые же дни личному составу пришлось заняться оборудованием стоянок и жилого городка для защиты от возможных обстрелов. В принципе, окрестности Шинданда считались относительно тихими - с местными моджахедами удалось договориться по принципу "мы вас не трогаем, вы - нас", но с началом вывода войск в провинции участились диверсии не успевших навоеваться "непримиримых", грозивших напоследок уходящим советским частям "кровавой баней".