АРХИВ
В дни празднования 63-й годовщины победы над фашистской Германией редакция предлагает вам отрывок из книги "Рассказы летчиков" издания 1942 г. (стилистика и орфография полностью сохранены)
Истребитель — сейчас это любимейшее слово в нашем языке. Есть истребители-танкисты, есть истребители-снайперы. Истреблять немцев — это самое важное дело. Я счастлив, что я летчик-истребитель, и не променял бы свою специальность ни на какую другую. Чтобы стать хорошим летчиком-истребителем, нужно иметь особый характер, который лучше всего определить словам «дерзкий». Воспитывая молодых летчиков, я стараюсь прежде всего привить им дерзость. Каберов, Сухов — вот летчики с подлинным характером истребителя. Таким же был и мой погибший друг Багрянцев.
1. На штурмовку
В первых числах июля 1941 года мне много приходилось летать на разведку и штурмовку наступающих немецких танковых колонн.
На первую штурмовку полетел я с майором Новиковым и Сосединым. Впервые увидел я горящие деревни. Погода стояла удушливо жаркая, пылали подожженные бомбами леса, густой дым застилал землю. Мы нырнули в этот дым и пошли над шоссе. Тут впервые увидел я немецкие синевато-пепельные танки, их огромные автофургоны. В тот период войны немцы не маскировались, не то, что теперь. Меня взяло зло, я все забыл и поливал, поливал, поливал из всех пулеметов.
Когда кончились патроны, я почувствовал желание спуститься совсем вниз, выпустить шасси и отрывать им головы колесами самолета.
2. Первый сбитый самолет
Во время одной из этих штурмовок я впервые сбил самолет.
С немецкими самолетами я встречался и раньше. Я уже однажды гонялся за ними в районе Кронштадта. Но тогда они были на страшной высоте — 8 тысяч метров над землей — и ушли прежде, чем я успел набрать высоту.
15 июля пошли на штурмовку Новиков, Соседин и я. Когда подходили к немецким танкам, заметили в стороне «Мессершмитт-110»*. Мы с Сосединым хотели было броситься к нему, но майор Новиков, помахав крыльями, приказал нам идти на штурмовку, чтобы прежде всего выполнить задание.
«Мессершмитт» скрылся. Мы отштурмовали и хотели уже было повернуть домой, как вдруг снова заметили его. «Мессершмитт-110» прятался от нас в дыму пожара.
Патроны у нас еще оставались. Мы тоже нырнули в дым и выскочили прямо к «Мессершмитту». Нас стали обстреливать немецкие зенитки. Новиков принялся атаковать зенитки, а мы с Сосединым набросились на «Мессершмитт-110».
Соседин подошел к нему сзади сбоку и убил стрелка-радиста. Я подобрался прямо к хвосту «Мессершмитта» и открыл стрельбу. Увидел, как мои трассирующие пули летят точно во вражеский самолет. Это была моя первая стрельба не по учебному конусу, а по самолету.
Соседин отошел в сторону и теперь помогал Новикову подавлять немецкие зенитные точки. Я один взялся за «Мессершмитт» и стрелял не переставая. Мы неслись на высоте 400 метров. Я ожидал, что экипаж выбросится на парашютах. «Расстреляю их, пока они будут опускаться», — думал я. Они сбросили козырек, чтобы легче было выпрыгнуть. Но тут вдруг «Мессершмитт» закачался, и я понял, что судьба его решена.
Снизившись до 50 метров, он стал разворачиваться к немецким танковым колоннам. «Нужно показать немцам, как он будет падать», — думал я.
Дал последнюю очередь из крупнокалиберного пулемета. Видимо, убил летчика. «Мессершмитт» повис носом, взорвался и рухнул.
Я сделал круг над местом его гибели, подстроился к своим и пошел домой.
3. Как я защищал Клопицы
Меня с моим звеном в июле направили защищать один аэродром, где стояли наши бомбардировщики.
Немцы находились уже совсем близко. Налетали на аэродром много раз в день. В мое звеню входили два молодых летчика — Сухов и Соседин. Кроме нас троих ни одного истребителя здесь не было.
Нас направили на неделю, потом обещали сменить. Перед Суховым и Сосединым я поставил две задачи: первая — за эту неделю враг не должен тронуть аэродром; вторая — за эту неделю мы должны сбить не меньше двух вражеских самолетов на каждого. Они дали мне слово выполнить обе эти задачи.
* Согласно докладу летчиков Bf110 нес необычные опознавательные знаки: кресты сверху на плоскостях и красные звезды - снизу