Немного о воздушном бое, который отличается от других видов боя. Наземный ли, морской ли бой - они происходят на плоскости. Хотя рельеф местности (возвышенности, горы) усложняет бой, все же он происходит в двухмерном пространстве. Воздушный бой происходит в пространстве трехмерном, поэтому ориентироваться в боевой обстановке, оценивать позицию свою и противника очень сложно. Для большинства лётчиков-истребителей первый воздушный бой, особенно групповой, бывал мало понятен и часто оканчивался неудачей. Так неудачей первый бой окончился для самого результативного истребителя Второй мировой войны немца Эриха Хартмана. В его воспоминаниях этот бой описан так, как его описывали и многие наши летчики-истребители.

Свой единственный самолёт в Отечественную Сергей, как и я, сбил в последние дни войны. Но свой опыт полётов ведомым, как увидим далее, он блестяще реализовал в небе Кореи.

Окончилась война, и наш 176-й гвардейский Проскуровский полк перевели в Московский военный округ. В августе 1945 года полк перелетел на аэродром Тёплый стан (теперь это район Москвы).

У полка новые задачи. Боевой опыт востребуется мало. Главное - воздушные парады над Красной площадью и над Тушино. По-новому решается кадровый вопрос. Есть указание лётчиков, побывавших в плену, из Московского округа переводить на восток. Таких в полку трое: Крамаренко, Петров, Шарапов. Куманичкин, теперь командир полка, с Крамаренко и Шараповым идет на прием к командующему ВВС округа Василию Сталину. Крамаренко был в плену 6 дней. Сталин обещает ему помочь. Шарапов 8 месяцев. Сталин учиняет ему допрос. "Как ты мог выжить 8 месяцев в лагере Маутхаузен? Вот мой брат не смог". Шарапов ответил неопределенно или о чем-то не хотел сказать. Его перевод на восток был решен.

Вскоре происходит партийная конференция округа, и Сергея выбирают её делегатом. На конференции его встречает командующий и говорит: "Раз тебе доверяет партия, буду доверять и я". Крамаренко приказом назначают командиром звена. Странная логика была у кадровиков и компетентных органов. Они вероятно опасались, как бы при пролёте Красной площади какой-нибудь камикадзе не направил свой самолёт на мавзолей. Трудно представить, что таковым мог оказаться побывавший в плену лётчик.

Кроме парадов полк одним из первых осваивает новые реактивные самолёты Як-15, Як-17, а в 1950 году - МиГ-15.

С.М. Крамаренко в кабине МиГ-15бис, 176 ГвИАП, во время Корейской войны

В сентябре 1950 года командование собирает лётный состав полка и сообщает, что правительство Корейской Демократической республики просит оказать помощь в отражении американской военной агрессии. Участие строго добровольное. Тех, кто согласен, просят поднять руку. Руку подняли все лётчики полка. Это при том, что все они уже знали, что такое война и какие с ней связаны беды.

Взяли не всех. Было отобрано 30 человек. Не обошлось без драм. Одному ветерану полка компетентные органы оказали недоверие. В результате психическое заболевание и попытка суицида. А причина недоверия была банальной. Однажды этот лётчик, голосуя на шоссе, сел в машину, которая принадлежала американскому посольству, а женщина водитель была сотрудницей посольства. Машина, разумеется, была под наблюдением.

Разобрав и погрузив в поезда самолёты, дивизия из двух полков двинулась на восток. Командиром дивизии был назначен Иван Никитович Кожедуб, командиром эскадрилий Васько, а его заместителем Крамаренко. Вслед за дивизией Кожедуба вскоре прибыла еще одна истребительная дивизия под командованием бывшего однополчанина - Куманичкина.

Лётчикам войны в Корее долгие годы запрещалось говорить, где воевал, с кем воевал, за что награжден, хотя об участии советских лётчиков в этой войне знал весь мир. Для западной прессы это не было секретом.

С марта 1951 года в небе Кореи началась жестокая воздушная сеча. И эта воздушная война заслуживает того, чтобы о ней рассказать высоким художественным слогом. Ведь как умели воевать! Как умели использовать боевую технику! Бомбардировщик В-29 сверхкрепость оказался слишком слабым перед пушками МиГ-15. Начавшие войну истребители F-80, F-84 и «Метеор» не могли вести бой с МиГ-15 на равных. Поэтому поражение американцев в воздухе имело разгромный характер.

Однако для победных боев нашим лётчикам опыта Отечественной войны было недостаточно. Раньше бои происходили на высотах 1-4 километра, а теперь они велись от земли до высоты 13 километров. Перехват бомбардировщиков происходил за облаками, и нашим истребителям необходимо было пробивать толщу облаков компактной группой эскадрилий крыло в крыло.

Этот биографический очерк не претендует на описание корейской войны, но всё же о некоторых выдающихся боях стоит рассказать.

Так, 11 апреля 1951 года посты обнаружения предупредили о приближении большой группы самолётов. Кожедуб принял решение поднять сразу оба полка. На высоте 8 километров произошла встреча с тридцатью восемью бомбардировщиками В-29, которых прикрывала группа истребителей Тандерджет (F-84). Перехват произошел так удачно, что было сбито и выведено из строя до половины В-29 и несколько истребителей. В этом бою Сергей Макарович сбил свой первый в этой войне самолёт.

Нашим лётчикам представилась картина, каких они не видели в Отечественную. На фоне земли возникли десятки куполов парашютов. Это экипажи Б-29 покидали свои самолёты, а их в каждом было по 11 человек.

В другой раз группа Крамаренко встретила 24 «Метеора», пилотируемых австралийскими лётчиками. Атака была столь стремительной, что австралийцы сразу утратили боевой порядок и взаимодействие и попытались уйти. Было сбито более половины «метеоров». Сергей Макарович и его ведомый в этом бою сбили три самолёта.