Тактическая ракета «Марс».

Советскими учеными и конструкторами был разработан уникальный заряд мощностью 100 Мт, 27 октября 1961 г. испытанный на половинную мощность на полигоне на Новой Земле. Это свершение имело больше политическое, чем военное значение: весящая более 25 т термоядерная «кузькина мать» оказалась неподъемной даже для созданной к 1965 г. мощнейшей ракеты УР-500 («Протон»). Но пропагандистский эффект был достигнут: весь мир убедился в том, что советские ядерщики «могут все». В те же годы был испытан и сопоставимый по энергетике заряд для головной части ракеты Р-36, ставшей самой мощной в мире и до сих пор не превзойденной по этому параметру. Были созданы все предпосылки к созданию зарядов умеренной мощности, сопоставимых с примененными в массово развертываемых американских ракетах «Минитмен» и «Поларис».

Конечно, свершения Советского Союза в области разработки ядерного оружия, прежде всего, были проявлением общемирового научно-технического прогресса и прямым следствием героических усилий по формированию советской атомной науки и промышленности, приложенных еще в сталинскую эпоху. Но, с другой стороны, неизвестны какие-либо адресованные Хрущеву и его окружению упреки в недостаточном внимании к разработке и производству ядерного оружия. Все, что можно, делалось, без оглядки на стоимость проводимых работ.

Тот же щедрый подход имел место и применительно к развитию стратегического ракетного оружия. Уже на королевской Р-7 были решены основные принципиальные вопросы создания межконтинентальных баллистических ракет (МБР), в том числе и обеспечения работоспособности головной части при входе в атмосферу с почти космической скоростью. С ноября 1961 г. на боевое дежурство встали созданные под руководством М.К. Янгеля вполне полноценные МБР Р-16. К концу 1964 г. их число приблизилось к двум сотням. Раз и навсегда наша страна обрела возможность нанесения всесокрушающего ядерного удара по США. Противоракетной обороны, способной противостоять массированному удару МБР не было, нет и, скорее всего, не будет, во всяком случае, при жизни нашего поколения. Еще до начала развертывания МБР на вооружение поступили сотни ракет средней дальности Р-12, а затем и Р-14. Европейцы и японцы в очередной раз стали заложниками в советско-американской тяжбе за мировое лидерство.

Конечно, техническая политика в ракетостроении отражала реальные возможности советской промышленности: на вооружение поступало не то, что хотелось, а то, что можно было сделать. Так ракеты Р-12, Р-14 и Р-16 не могли постоянно стоять в заправленном состоянии. Это важнейшее свойство было обеспечено только на следующем поколении ракет. Ракеты начала 1960-х гг. были слишком велики, и их развертывание в количестве, соизмеримом с американскими «Минитменами» и «Поларисами», потребовало бы непомерных затрат.

Поэтому Постановлением ЦК и Совета Министров от 4 апреля 1961 г. №316-137 была предпринята попытка направить развитие советского ракетостроения по американскому пути - с оснащением головных частей малогабаритными зарядами умеренной мощности, с использованием в ракетах постоянно готовых к применению твердотопливных двигателей. Однако эта задача была решена лишь частично. Современное твердотопливное ракетостроение требовало создания практически «с нуля» мощнейшей сырьевой и промышленной базы. Начинать пришлось со строительства заводов для производства промежуточных химических соединений, которые, в свою очередь, использовались для получения отдельных компонентов - составляющих твердого топлива. Новые ракеты были доведены до принятия на вооружение только через семь лет, да и тогда вновь созданные производственные мощности по твердому топливу обеспечивали снаряжение лишь нескольких десятков изделий в год. А вот ядерщики со своей задачей справились быстро. В результате новыми малогабаритными зарядами стали оснащать не твердотопливные, а новые жидкостные ракеты, способные годами стоять заправленными, полностью готовыми к пуску. Вскоре после 1964 г. на вооружение приняли жидкостную МБР УР-100, а не задержавшуюся в разработке твердотопливную РТ-2. Основой морских стратегических ядерных сил стала также жидкостная Р-27, поступившая на вооружение взамен так и не доведенной до летных испытаний РТ-15М.

Нельзя усомниться и в разумности отказа от дальнейший разработки межконтинентальных крылатых ракет. Работы по мясищевскому «Бурану» прервались с первыми успешными испытаниями баллистической ракет Р-7, по лавочкинской «Буре» - с поступлением Р-7 на вооружение. Последующее развитие ПВО подтвердило бесперспективность этих скоростных гигантских высотных аэродинамических летательных аппаратов, более уязвимых к зенитным ракетам, чем созданные спустя десятилетия менее скоростные, но маловысотные и малогабаритные современные стратегические крылатые ракеты.

Начало 1960-х гг. ознаменовалось созданием Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Для организации их «с нуля», в дополнение к ранее имевшимся видам Вооруженных Сил, не имелось ни экономических, ни кадровых возможностей. Для новых ракетных полков, дивизий и армий требовались не только лейтенанты, но и видавшие виды генералы. Поэтому части и соединения Ракетных войск (их общая численность оценивалась за рубежом в треть миллиона человек) создавались путем преобразования соответствующих структур артиллерии, авиации и других войск. Разумеется, усадить подготовленного летчика не в кабину самолета, а за пульт пуска ракеты столь же целесообразно, как и забивать гвозди микроскопом. Но, с учетом реального соотношения сил, только баллистическая ракета обеспечивала неотвратимый удар по противнику.

Производство стратегических ракет также потребовало переориентации ранее созданных промышленных мощностей и прежде всего привлечения мощностей авиапромышленности. На «большое» ракетостроение были переключены два из крупнейших авиазаводов - №1 (Куйбышев) и №23 (Москва), а также несколько менее мощных предприятий - заводы №166 (Омск), №47 (Оренбург) и №172 (Пермь).

Для подстраховки ОКБ-1 С.П. Королева разработкой МБР и ракет средней дальности занималось также ОКБ-586 М.К. Янгеля, что было вполне естественно: оно было создано при первом советском серийном ракетостроительном заводе в Днепропетровске. Приход в «большое» ракетостроение ОКБ-52 В.Н. Челомея, созданного специально для разработки противокорабельных и других крылатых корабельных ракет был менее закономерным. Расширение поля деятельности Челомея связывали с работой в этом ОКБ сына Н.С. Хрущева Сергея, хотя была и объективная мотивация: фирма Королева все больше сосредотачивалась на решении задач космонавтики и уже не могла составить здоровую конкуренцию коллективу Янгеля по боевой тематике. До сих пор к месту и не к месту цитируют генеральскую шуточку того времени: «Королев работает на ТАСС, Янгель - на нас, а Челомей - в унитаз». Жизнь вскоре дала справедливую оценку этой «мудрости». К концу 1960-х гг. на вооружении РВСН состояло более тысячи челомеевских МБР, только три сотни янгелевских и всего пара десятков королевских.