Третья предпосылка

Какие выводы следовали из опыта разработки и изготовления заводских образцов нового танка — харьковского «объекта 430» и нижнетагильского «объекта 140»?

Во-первых, стало очевидным, что первоначально заданные тактико-технические требования на новый образец безнадежно устарели и подлежат изменению в сторону существенного повышения боевой эффективности танка, в первую очередь мощности его вооружения и уровня защиты. Это неизбежно вызывало необходимость пересмотра требований к массе танка и мощности двигателя в сторону их соответствующего увеличения.

Во-вторых, результаты разработки и испытаний двигателей для харьковского и нижнетагильского вариантов нового танка заставляли еще раз взвесить все последствия окончательного выбора того или иного типа двигателя.

Главный конструктор Харьковского конструкторского бюро тяжелого машиностроения (ХКБТМ) А.А. Морозов.

Козырями «профессорского» двухтактного двигателя 5ТД были малая высота, высокие показатели литровой и особенно габаритной мощности, позволявшие уменьшить габариты и объем МТО. Это могло благоприятно сказаться на высоте и массе танка. Однако уже при мощности 580 л.с. выявилась низкая надежность двигателя. В связи с необходимостью дальнейшего его форсирования и соответствующего повышения нагрузки на детали его цилиндро-поршневой группы следовало ожидать дополнительного снижения его надежности. Это и подтвердилось впоследствии в двигателе 5ТДФ мощностью 700 л. с. Доводка элементов конструкции нового двигателя, таких как нагнетатель, турбина, топливный насос, выпускной коллектор, центрифуга, водяной и масляный насосы, блок-картер, шатун и др., грозила затянуться на длительный срок и требовала создания сложного и дорогостоящего комплекса экспериментальных стендов и различных специальных лабораторных установок. И, что особенно важно, с этим двигателем была связана необходимость создания с нуля нового сложного серийного моторного производства. Возникали непростые проблемы с последующим освоением крупносерийного производства нового танка и его двигателя на других танковых заводах в мирное время и созданием необходимых мобилизационных мощностей по танкам и двигателям на особый период.

С другой стороны, за четырехтактными двигателями семейства В-2 стоял многолетний опыт отработки и жесткой «солдатской» проверки в войсковых, в том числе боевых условиях. В «объекте 140» уральцами была подтверждена техническая возможность форсирования двигателей этого семейства до мощности 580 л.с. Форсированные двигатели успешно прошли доводочные и заводские стендовые испытания, а также межведомственные испытания. Высокая надежность двигателя при мощности 580 л.с. говорила о неисчерпанном ресурсе для его дальнейшего форсирования, что также подтвердилось впоследствии в двигателе В-46 мощностью 780 л.с. Этим вполне окупались его более умеренные показатели литровой и габаритной мощности и некоторый проигрыш в габарите двигателя по высоте. При этом двигатель был более приспособленным к ассимиляции в существующем крупносерийном дизельном производстве, отпадала необходимость создания новых производственных мощностей под серийный выпуск двухтактных дизелей, существенно упрощалась задача создания мобилизационных мощностей.

Сегодня преимущества варианта силовой установки с четырехтактным дизелем семейства В-2 представляются совершенно очевидными. А для многих специалистов Главного бронетанкового управления Министерства обороны, в том числе одного из наиболее компетентных его руководителей генерал-майора Александра Максимовича Сыча, и специалистов 38-го Военного научно-исследовательского испытательного института Министерства обороны они были очевидными и тогда.

Однако руководящий центр продолжал делать основную ставку на дальнейшее развитие первоначальной концепции А.А. Морозова. К 1960 г. на работы по этой концепции уже было затрачено достаточно много сил и средств. Отказ от нее означал бы признание несостоятельности всех прежних решений. Поэтому Д.Ф. Устинов, В.В. Щербицкий и руководители нижестоящих партийных и государственных органов не рискнули решиться на смелый шаг и взять на себя ответственность за понесенные затраты государственных средств и предпочли продолжать «пилить гирю» по харьковскому варианту, правда, в несколько измененном виде.