Между тем в США на вооружение морской авиации в апреле 1959 г. поступила ракета «Буллпап» AGM-12A, разработка которой продолжалась пять предшествующих лет. Вскоре аналогичная ракета « Буллпап-В » AGM-12В была принята на вооружение американских ВВС. При стартовой массе 259 кг ракета с радиокомандной системой управления несла боевую часть в 111 кг и могла применяться на дальности до 9,1 км. Она была выполнена по схеме «утка» с корпусом большого удлинения: длина 3,2 м при диаметре 0,305 м, при этом размах крыла составил 0,94 м. Вся аппаратура бортовой системы управления размещалась в передней части ракеты, двигатель — в хвостовой. Ракеты «Буллпап» успешно использовались в ходе Вьетнамской войны. Во Франции к 1961 г. фирмой «Норд Авиасьон» были созданы ракеты аналогичного назначения AS-25 и AS-30, также оснащенные радиокомандными системами наведения.
В нашей стране, несмотря на переход с конца 1950-х гг. к применению самонаведения в авиационных ракетах, системы радиокомандного наведения продолжали развиваться применительно к зенитной ракетной технике, а также использовались в противотанковых реактивных снарядах. В частности, в 1960 г. Сухопутные войска получили радиоуправляемую противотанковую ракету (ПТУР) «Фаланга», которая в последующие годы нашла применение и в составе вертолетного вооружения ВВС. Однако в силу ряда особенностей ее динамики и относительной маломощности боевой части она не могла рассматриваться как авиационное вооружение для поражения широкого класса целей.
Таким образом, требовалась разработка новой тактической авиационной ракеты с радиокомандным наведением, предназначенной для применения на дальностях, соответствующих визуальной видимости цели, — как правило, не более 10 км.
В качестве типовых рассматривались слабо защищенные цели — кабины ракетных комплексов и РЛС, зенитные и оперативно-тактические ракеты, самолеты на стоянках, катера, небольшие корабли и суда. Предусматривалось применение такой ракеты и по танкам противника — система наведения обеспечивала достаточно высокую вероятность прямого попадания, а разрыв 100 кг боевой части не выдержала бы и самая тяжелая боевая машина. Хотя в какой-то мере такое использование столь мощного оружия вместо ПТУР подходило под формулировку «из пушки по воробьям», в ряде тактических ситуаций стоимость решения боевой задачи не являлась определяющим фактором.
В 1960-е гг. основные перспективы развития фронтовой авиации в нашей стране связывались с созданием самолета МиГ-23. Показательно, что в начале его проектирования по Постановлению от 3 декабря 1963 г. для нового самолета задавалась разработка только ракет «воздух—воздух» К-23. Но уже при корректировке технического облика самолета по Постановлению от 30 апреля 1965 г. наряду с переходом к комбинированной двигательной установке с одним основным и двумя подъемными двигателями предусматривалась разработка также и управляемых ракет «воздух—земля» Х-23 с дальностью 8-10 км и точностью попадания 1/2000 дальности. Работа поручалась коллективу КБ завода № 134 (ныне ГосМКБ «Вымпел»), который вел и разработку ракет К-23.
Первоначально масса К-23 ограничивалась величиной 150 кг. Даже при почти полной взаимной унификации изделий для поражения воздушных и наземных целей для ракеты «воздух— земля» по понятным причинам задавалась многократно более мощная боевая часть массой 100—120 кг, что соответствовало и большей стартовой массе — до 250 кг. Сроки разработки определялись исходя из представления ракеты Х-23 на совместные летные испытания во II кв.1968 г.
К сожалению, как и все планы-графики работ по созданию МиГ-23 и его управляемого вооружения, эти сроки были безнадежно сорваны. Помимо абсолютного отсутствия опыта по созданию ракет класса «воздух—земля», значительных трудностей, выявившихся при разработке системы наведения, взаимосвязанной с многострадальной бортовой РЛС нового МиГ «Сапфир-23», коллектив КБ завода №134 просто не смог уделить должного внимания работам по Х-23. Над ним довлела необходимость своевременного завершения работ по более традиционной для него и актуальной для Заказчика тематике ракет «воздух—воздух». Кроме того, заводом №134 завершалась отработка зенитной ракеты комплекса «Куб». Как эти проблемы, так и увязка ракеты Х-23 с явно затягивающимися работами по МиГ-23 свидетельствовали о том, что на ближайшие годы отечественная фронтовая авиация, скорее всего, останется без управляемого вооружения «воздух—земля».
Между тем эффективность аналогичного оружия убедительно подтверждалась и ходом боевых действий во Вьетнаме, где применение американцами управляемых ракет «Буллпап» позволяло решать боевые задачи многократно меньшими силами и при на порядок меньших потерях, в сравнении с использованием обычных неуправляемых боеприпасов.
Необходимое решение для отечественной авиации было найдено в коллективе, создававшем МиГ-23, и оно получило официальное авторство его руководителя — Артема Ивановича Микояна.
Как известно, первым в нашей стране серийное производство ракет «воздух—воздух» К-5 освоил еще в середине 1950-х гг. завод №455, расположенный в подмосковном Калининграде (ныне г. Королев). Завод этот был организован в 1942 г. на базе филиала куйбышевского завода № 145, расположившегося на территории ранее созданного в Подмосковье, а затем эвакуированного в г. Кузнецк-Пензенский предприятия, еще в предвоенные годы переключившегося с выпуска продукции народнохозяйственного назначения на производство радиаторов для авиационных моторов и других комплектующих для самолетов. На вновь организованном заводе №455 также приступили к выпуску агрегатов и авиационного вооружения для самолетов, а с 1955 г. впервые в СССР начали изготавливать управляемые ракеты «воздух—воздух». Забегая вперед, отметим, что в 1966 г. завод №455, как и другие предприятия оборонных отраслей промышленности, получил «открытое» название и стал именоваться Калининградским машиностроительным заводом (КМЗ), несколько позднее — КМЗ «Стрела».
С переходом на ракетную тематику в мае 1957 г. при заводе было организовано СКБ для технологического сопровождения и, при необходимости, доводки серийной продукции. Однако руководствуясь вполне понятными побуждениями, калининградские конструкторы стремились к самостоятельной работе. Для начала к концу 1950-х гг. сотрудникам руководимого Михаилом Петровичем Аржаковым завода №455 поручили разработку модификации ракеты К-5 с тепловой ГСН, в дальнейшем получившей название К-55. К середине 1960-х гг. проводившиеся по этой ракете работы приближались к благополучному завершению. Осуществлялись они под руководством заместителя начальника КБ Николая Титовича Пикота.