Первым отечественным комплексом с полуавтоматическим наведением, принятым на вооружение, стал «Дракон» (главный конструктор комплекса вооружения А.И. Богданов, главный конструктор ракеты Д.Л. Томашевич, КБ-1, при активном участника последнем этапе А.Г. Шипунова, Н.А. Легуша, С.М. Березина, ТКБ) в составе истребителя танков ИТ-1 («объект 150»), в котором считывание положения трассера в фокальной плоскости прицела осуществлялось телевизионной передающей системой на диссекторной трубке, а передача команд — стабилизируемой в вертикальной плоскости антенной. Все элементы системы управления были построены на радиолампах типа «Дробь», что требовало значительных затрат электроэнергии и применения вентиляционных систем охлаждения каждого блока. Техническая реализация комплекса в целом была основана, естественно, на конструктивном заделе и опыте КБ-1, накопленном в ракето- и самолетостроителных областях, в с связи с чем «Дракон» не в полной мере отвечал требованиям эксплуатации в частях Сухопутных войск.
Так, например, ограничивались сроки непрерывной работы, имели место «уходы» нулей, некоторые проверки и настройки требовали применения специальной контрольно-проверочной машины. Вместе с тем обучение навыкам эксплуатации и стрельбы этого комплекса не представляло проблем и трудностей. Так, на этапе госиспытаний в качестве наводчика успешно выступал солдат, не пригодный к строевой службе (кочегар). В некоторых литературных источниках появились высказывания о сложностях в управлении комплексом «Дракон». Мне пришлось принимать активное участие в отработке этого комплекса. Хочу отметить, что никаким специалистом в области стрельбы я не являлся, на тренажерах не обучался и совершенно случайно оказался за прицелом из-за наличия в нем телевизионного устройства считывания координат снаряда, которым непосредственно занимался. Единое время, средства контроля на самой машине запускались наводчиком, и от командира требовалось с точностью до секунды синхронизировать все службы оборудования. В противном случае это могло привести к срыву условий испытаний, потере снаряда или данных о траектории, а это уже ЧП: стоимость опытной ракеты составляла более 200000 рублей (в 1964 г.) — как четырех танков Т-55. Во многом эта синхронизация зависела от действий экипажа, и попытки заменить наводчика или даже командира приводили к отрицательным результатам. Мне в какой-то мере просто повезло, что, произведя около 100 пусков, я практически ни разу не подвел главных конструкторов и многочисленных рядовых исполнителей этой огромной работы.
К сожалению, как мне кажется, ИТ-1 не получил дальнейшего развития вследствие определенных межведомственных отношений в системе МО, попав в систему УНТВ, а не ГРАУ, хотя имел массу возможностей для совершенствования. В частности, удалось показать, что перевод ламп в дежурный режим (около 4,8 В накала вместо 6,3 В и отключение анодных напряжений) снимал проблему установленного рабочего цикла, ухода от нестабильности нулей, необходимость вентиляторного обдува блоков комплекса.
Появление систем противотанковых управляемых ракет в начале 1960-х гг. чуть было не привело к ликвидации бронетанковой техники (прежде всего танков) в результате правительственных «смотрин» во главе с Н.С. Хрущевым, на которых за считанные минуты рассмотрения можно было заслужить оценку, подобную полученной Главным маршалом бронетанковых войск П.А. Ротмистровым за вполне разумное краткое выступление: «И вот такой отсталый маршал у нас бронетанковой академией командует...» После чего окружением, прежде всего сыном, стоящим за стулом Генсека, маршал быстро был «обучен» азам будущего развития сухопутного вооружения. А ведь сорок лет прошли прямо по следам его выступления.
Так и хочется предостеречь от вынесения окончательных решений в условиях «высоких» показов, на которых зачастую, как принято говорить сейчас, пиар может составлять львиную долю представленного или продемонстрированного на полигоне.
Если бы войну можно было выиграть одним танком! За любым принципиально новым танком должны стоять годы (точнее, десятки лет) формируемого нового серийного производства для необходимого насыщения и поддержания войскового парка, создания средств его эксплуатации, системы и средств войскового ремонта, капитального ремонта (в том числе подвижными заводами), средств хранения, системы подготовки офицерских кадров и призывного (контрактного) состава, для разработки, в конце концов, боевых средств поддержки на его базе и войсковых средств обеспечения родов войск.
Есть еще одно свойство танка, которое не прямо отражается в справочной литературе, а лишь в виде обобщенных результатов чьих-то расчетов: дескать, такой-то танк превосходит другой во столько-то раз. Вместе с тем, как это ни цинично звучит, танк можно характеризовать таким же показателем, как и средства производства, — производительностью, но в данном случае это производительность уничтожения, т.е. число пораженных целей за единицу времени, и дополнительно — не просто целей, а целей, по сути являющихся также средствами уничтожения. Для многоцелевого средства, которым является танк, даже такая оценка уже непростая задача. В тоже время, неграмотное управление может перечеркнуть любые достоинства техники. Надеяться на производство в ходе боевых действий нельзя: воевать сможет только накопленное и ремонтируемое. Эти две вещи и составят боевую мощь сухопутных сил.
Впрочем, если танки теперь нужны только для поддержки внутренних сил, для борьбы с террористами и освобождения заложников, то их надо существенно переделать, а, в общем-то, что получится при этом, вряд ли можно будет называть танком. Однако при нашей территории и протяженности границ трудно поверить в возможность их прикрытия и защиты только оперативными и стратегическими ракетами, самолетами и даже просто силами «профессиональных» контрактников с «Калашниковым» под мышкой.
Итак, прошедшие 40 лет показали, что ни в одной стране так и не были созданы чисто ракетные (без артиллерийской пушки) танки ввиду сравнительно ограниченных возможностей управляемого вооружения по сравнению с пушечным в условиях непосредственного соприкосновения. Роль управляемых ракет на танке остается чисто вспомогательной. Так, «мертвая» зона «Кобры» превышает предельные дальности стрельбы (менее 1,1 км) в типичных условиях наступательного боя для развернутого танкового подразделения.
Вместе с тем отказ от такого оружия, несмотря на более высокие затраты по сравнению с артиллерийским вооружением, был бы неоправданным, и наряду с противотанковыми ракетами на вертолетах необходимо иметь подразделения машин непосредственной поддержки на танковой базе (с танковой защитой и подвижностью). Их эффективность в непосредственном соприкосновении с противником все же будет выше, чем у боевых вертолетов, экипажам которых, как правило, будет нелегко разобраться на месте в особенностях сложившейся обстановки (где свои, где чужие, откуда контратака).
Исчерпаны далеко не все современные способы борьбы с танками с использованием управляемых ракет: возможно, стоит реанимировать некоторые решения прошедшего века и более внимательно отнестись к нетрадиционным способам снижения боевой производительности атакующих танков и танковых подразделений.
