Дальнейшее доскональное знакомство с танком Т-34, в том числе с таким его качеством, как ремонтопригодность, я продолжил после довольно длительного перерыва.
Дело в том, что в октябре 1942 г. вышел необычный приказ НКО. Приказ этот, содержание которого я узнал много позже, был весьма любопытным и показательным. С одной стороны, он свидетельствовал о том, что в сложной военно-политической обстановке осени 1942 г., после неудачных летних кампаний двух предыдущих лет, еще до начала нашего успешного контрнаступления под Сталинградом, наше высшее руководство не покидала твердая уверенность в победном исходе войны. С другой стороны, как было видно из приказа, командование четко представляло себе неизбежность длительной войны и необходимость подготовки достаточного количества офицеров-танкистов из числа лиц, уже имеющих боевой опыт. Вот текст этого приказа.
ПРИКАЗ ОБ УКОМПЛЕКТОВАНИИ ТАНКОВЫХ УЧИЛИЩ КРАСНОЙ АРМИИ № 0832 от 17 октября 1942 г. В целях обеспечения танковых войск физически крепкими, смелыми, решительными, имеющими боевой опыт командными кадрами ПРИКАЗЫВАЮ.
1. С 1 ноября 1942 г. курсантский состав танковых училищ комплектовать рядовым и младшим начсоставом действующей армии из числа показавших в боях смелость, мужество и отвагу.
2. Для кандидатов в танковые училища общеобразовательный уровень установить не ниже 7 классов средней школы, допуская лишь исключение для младшего командного состава, награжденного за боевые отличия орденами и медалями Советского Союза.
3.....
4. Для укомплектования танковых училищ указанным выше контингентом ежемесячно к 15 числу отбирать из действующей армии 5000 человек по прилагаемому расчету.
Народный комиссар обороны СССР И. СТАЛИН
По упомянутому в приказе расчету на долю Калининского фронта приходилось 600 кандидатов. В их числе оказался и я. И уже в конце декабря 1942 г. я с группой других молодых фронтовиков был откомандирован в Челябинское танко-техническое училище, которое готовило старших механиков-водителей танка KB-1с (это была офицерская должность). По окончании училища я в звании техника-лейтенанта был откомандирован в распоряжение управления кадров БТ центра, находившегося в Москве на Песчаной улице. Отсюда в июне 1944 г. я был неожиданно переведен на должность техника по ремонту танков в 159-ю танковую бригаду 1-го танкового корпуса, действовавшего в то время в составе 1-го Прибалтийского фронта. В этой должности мне довелось участвовать в Белорусской, Прибалтийской и Восточно-Прусской наступательных операциях.
В связи с тем что 159-я танковая бригада была оснащена танками Т-34-85, я получил полное представление о ремонтопригодности этих машин в боевых условиях.
Первыми из ремонтников, кто появлялся возле танков, получивших боевые повреждения, были летучие ремонтные бригады из роты технического обеспечения (РТО). В одной из таких бригад мне и довелось служить. Наши мастерские так и назывались - «летучки». В отличие от современных бронированных ремонтно-эвакуационных машин на танковом шасси, имеющих надежную броневую защиту и высокую проходимость, наши летучки размещались в фанерных кузовах на шасси автомобиля ГАЗ-АА. Оборудование летучки было самым примитивным: слесарные тиски, набор слесарных инструментов, таль грузоподъемностью в 0,5 тонны, небольшой ассортимент мелких запчастей и расходных материалов - дюритовых шлангов, лент для хомутиков, техпластин для прокладок, банок с консталином и солидолом, крепежа наиболее ходовых размеров и др. Летучка не была оборудована краном-стрелой, который приходилось заменять вставленным, в башню танка бревном с подвешенной на нем талью.
Кроме меня, офицера-техника, в составе бригады были старшина-бригадир, сержант слесарь-водитель и три рядовых слесаря-ремонтника. Никто из них не имел специального танкоремонтного образования. Правда, все они до войны имели дело с гражданской техникой: бригадир Коля Фролов работал слесарем на Ковровском экскаваторном заводе, слесарь-водитель Федор Васильев - шофером в Сибири, слесарь Василий Захарчук - трактористом и комбайнером в родном украинском колхозе, слесари Ким Сорокин и Илья Токунов были выпускниками московского и уральского ПТУ.
Роль эвакуационной машины исполнял единственный на всю бригаду танк, лишившийся в одном из боев своей башни. Его водитель немолодой украинец Читаема ласково называл эту машину «моя трахторыця».
