Опытный «объект 688М» — предшественник БМП-3.

Конечно, турбонаддувный дизель— более прогрессивное решение, чем безнаддувный. Он должен давать несколько меньший удельный расход топлива. Но в двигателе 2В-06 этого не получилось. Удельный расход топлива был заявлен и получился точно такой же, как у двигателя УТД-29. Вероятно, это стало следствием повышенной теплоотдачи в масло, которое использовалось еще и для охлаждения поршней.

Просто отмахнуться от турбонаддува было нельзя. Поэтому мы с Егоровым договорились, что они проработают вариант того же двигателя, но с турбонаддувом. Это одновременно дало бы увеличение мощности на одну треть практически без изменения компоновки МТО. Сейчас такой двигатель есть (УТД-32). Но пока его еще не было, нам пришлось прорабатывать вариант компоновки с двигателем 2В-06. Получилось хуже, чем с УТД-29.

Но задуманная мной компоновка МТО, в которой низкий блок двигателя с прифланцованным к нему небольшим «чемоданом» трансмиссии (пока еще неизвестно какой) устанавливался на днище в корме так, что все валы располагались поперек продольной оси машины, и накрывался поликом для прохода десанта, а все обслуживающие системы располагались в малоценных объемах надгусеничных ниш, не нашла единодушного понимания у наших компоновщиков. Более того, они при поддержке моего заместителя Н.И. Усенко, который до Б.Н. Яковлева долгое время был главным конструктором, разработали наряду с моим и свой вариант компоновки МТО. Двигатель с трансмиссией, аналогичной БМП-1, устанавливался вдоль продольной оси машины, а все обслуживающие системы взгромождались на него, заполняя весь объем до крыши корпуса. Получался такой огромный «сундук», по краям которого были длинные и узкие проходы для десанта, перегороженные у задних дверей довольно высокими барьерами, под которыми располагались валы, соединяющие трансмиссию с бортовыми редукторами.

Идея разработчиков состояла в том, чтобы по западному образцу при ремонте можно было снять с машины весь блок МТО при минимальном количестве отсоединений. По своему войсковому опыту я знал, что для устранения большинства неисправностей не нужно снимать с машины агрегаты МТО и ремонт можно произвести своими силами в линейном батальоне, не передавая машину дивизионным ремонтным средствам (ОРВБ), которые только и могут производить демонтаж МТО. Кроме того, ремонтопригодность не относится к основным боевым свойствам, ухудшать которые ради ее сомнительного повышения недопустимо.

В творческом коллективе нельзя решать вопросы только силовыми методами. В 1978 г. перед отпуском я собрал совещание с компоновщиками. Рассматривали два варианта расположения двигателя: поперечное и продольное. Когда я предложил проголосовать, то счет оказался 3:7 не в мою пользу. Вот тогда я, как главный конструктор, принял силовое решение о том, что компоновка должна быть поперечной и дал указание Н.И. Усенко ускорить завершение проекта. Приехал я в санаторий весь издерганный, дней десять только приходил в себя. Когда же вернулся, то оказалось, что ни одной дополнительной линии по принятому мной варианту не проведено. Трудно работать, когда у тебя заместители — бывшие главные конструкторы, да еще на 15 лет старше (Яковлев тоже остался моим заместителем, но по серии, и к опытным работам отношения не имел).

За время моего отпуска Усенко подключил к обсуждению, казалось бы, уже решенного вопроса ВНИИТрансмаш. Его представители буквально вцепились в продольную компоновку, да еще с двигателем 2В-06. Я понял, что для подкрепления принятого мной решения нужны дополнительные меры. Решил, что надо создать макетную комиссию под председательством заказчика. Сделали в опытном цехе два макета задней части машины — два варианта. Комиссия рассмотрела их с точки зрения удобства входа-выхода и размещения десанта. Председателем комиссии был полковник П.И. Кириченко, исключительно обстоятельный человек, много сделавший для продвижения новой БМП.

В результате, как я и не сомневался, утвердили поперечный вариант. Против заказчика, а мы с ним «одной крови», ВНИИТрансмаш был бессилен.

Нужно сказать, что специалисты ВНИИТрансмаш по отдельным узлам и агрегатам нам очень помогали. По предложенной мной схеме трансмиссии гитарного типа с несколькими валами, позволяющей получить минимальную ширину картера («чемодана»), они вместе с нашими конструкторами сидели в СКБ за кульманами и разрабатывали конструкцию гидромеханической трансмиссии. Гидротрансформатор был их разработки, водометы — тоже. Их консультации оказались весьма полезными при разработке воздухоочистителя, эжектора, ходовой части. Но как дело доходило до компоновки или вооружения, я встречал упорную оппозицию со стороны руководства ВНИИТрансмаша и его общемашинного отдела.