Опытный танк «объект 172»

После праздников мы сразу взялись за разработку нового танка, который получил наименование «Объект 172». Посоветовавшись, мы решили установить на него ходовую часть с «объекта 167» и совместно с танковым НИИ разработать для этой машины новую гидромеханическую трансмиссию. По нашей просьбе приехали представители института, узнали, что мы делаем и что собираемся делать, и сказали, что помогут. Уехали и... доложили Звереву о том, что Карцев самодурничает, стремясь в новой разработке ничего не оставить от харьковского танка.

Л.Ф. Терликов.

15 января 1968 г. министр вызвал меня «на ковер» и, естественно, отчитал. Я ему обещал, что будем работать в соответствии с прежней договоренностью, но харьковская ходовая часть ненадежна и все равно ее придется когда-то заменять.

Здесь уместно коротко сказать о деятельности так называемых головных институтов отрасли. Как работают три из них, я хорошо знаю. В этих институтах в основном трудились умные люди, но сами институты часто оказывались неработоспособными, бесплодными организациями. Почему? Ведь они непосредственно не участвовали в разработке конструкторской документации на новые изделия и не внедряли их в производство. Основной задачей руководящих работников таких институтов было угодить всем в министерстве вплоть до последнего чиновника. Они стремились выполнять безоговорочно все распоряжения местных партийных органов. В связи с этим следили главным образом за тем, «куда ветер дует», и могли «научно» обосновать любую мысль, высказанную вышестоящим начальством. Министерства использовали работников своих головных институтов для составления всякого рода справок, а за счет штатов этих институтов часто содержали министерских работников.

Головные институты располагались в крупных городах, что давало им возможность перетягивать к себе с периферии конструкторов, технологов и других работников заводов. Вот и из нашего КБ в танковый НИИ переехали чудесные, талантливые конструкторы: И. Бушнев, Н. Изосимов, Ю. Ганчо, А. Скорняков, И. Хованов, С. Лоренцо и др. Встречая их, я с горечью замечал, как потускнели их глаза, а некоторые от скуки начали спиваться... Вот так портили себе жизнь и переставали приносить пользу государству молодые люди, лишившиеся настоящего дела.

Вскоре после праздника Октября мы поехали в Челябинск договариваться насчет нового танкового двигателя, который должен был иметь мощность 780 л.с. Договорились быстро, а вот с установкой на него стартер-генератора зашли в тупик. Пришлось нам самим устанавливать стартер-генератор на гитару. Работали по «объекту 172» организованно, с огоньком, прихватывали и выходные. К лету 1968 г. изготовили опытный образец для заводских испытаний.

Однажды в воскресенье захожу в опытный цех. Смотрю: посредине пролета из стоящего «объекта 172» валит дым, а вокруг него синие, как черти, бегают люди; один из них — с пожарным брандспойтом. Спрашиваю, в чем дело? Отвечают, что внутри танка горят снарядные гильзы. Я объяснил, что суетиться не надо, поскольку потушить гильзы сложно (они были изготовлены самосгорающими) и надо просто подождать, когда они сгорят полностью. Так и сделали. Причиной пожара явилось попадание искры от электросварки, проводившейся в боевом отделении, на одну из трех лежащих в автомате заряжания гильз. Она загорелась, от нее и две других. Хорошо, что гильз в укладке было только три и совсем не имелось снарядов.

В процессе пробеговых испытаний стали выходить из строя гофрированные патрубки (сильфоны), соединяющие выпускные коллекторы двигателя с выхлопными трубами. На серийных танках это уплотнение работало абсолютно надежно. Мотористы долго не могли понять, в чем дело. Все серийное, а сильфон ломается. Пришлось подключить опытного «ходовика» С.П. Петракова. Он, заступив во вторую смену, начал проводить эксперименты: двумя кранами поднимал и опускал расположенные в районе двигателя опорные катки.