С другой стороны, к началу освоения Р-1 советская промышленность была способна заменить равноценными отечественными аналогами только около трети из более чем сотни сплавов, использовавшихся немцами. В ряде случаев пришлось пойти на увеличение веса отдельных узлов. Особенно критическая ситуация сложилась с неметаллами. Германия располагала лучшей в мире химической промышленностью, что позволило применить на «Фау-2» почти сотню сортов резин, пластмасс, изоляционных материалов. Кроме того, требовалось поднять культуру производства, обеспечив высокую точность обработки поверхностей, исключить возможность засорения клапанов в системе подачи топлива двигательной установки и в рулевых машинках.

Наряду с объективными трудностями освоения зарубежного изделия немало затруднений породила и субъективная проблема — переход к авиационным технологиям бывшего артиллерийского завода, преобразованного в опытное производство НИИ-88.

Пришлось внести и некоторые конструктивные доработки. В хвостовом отсеке были организованы люки, обеспечившие возможность более простой и быстрой замены рулевых машинок, показавших низкую надежность при наземной отработке и при пусках «Фау-2» в 1947 г. Конструкцию хвостового и приборного отсеков дополнительно упрочнили. Удалось также увеличить дальность полета, залив в бак «лишних» 215 кг спирта, хотя лишним этот продукт не бывает! Были внесены доработки в «Горизонт», «Вертикант» и «Интегратор», переименованные в приборы ГГ-1, ГВ-1 и ГИ-1.

Но все же основные особенности немецкой ракеты, по возможности, копировались без изменений. Устное предание повествует о неком маленьком кронштейне на стабилизаторе ракеты, назначение которого стало неразрешимой загадкой для конструкторов из Подлипок. Тем не менее кронштейн ввели в «советскую» документацию. При очередном контакте с вывезенными в Советский Союз немцами наши конструкторы поинтересовались назначением непонятной детали. Ответ оказался неожиданно прост: это был крючок, на который аккуратный немецкий солдат мог повесить шинель, если ему пришлось снять ее для того, чтобы протиснуться через критическое сечение в камеру ракетного двигателя при установке устройства зажигания.

	С.П. Королев (справа) и Н.А. Пилюгин во время испытаний на полигоне Капустин Яр. 1948 г.

Одновременно с ракетой было изготовлено и наземное оборудование, в ряде случаев — с заметными отличиями от немецких прототипов. В частности, грунтовый лафет (установщик 8У22) весил 12,5 т — на 3 т тяжелее немецкого «мейлервагена», так как заказчик задал его конструкторам завышенный вес незаправленной ракеты — 5 т, т.е. на тонну больше, чем у «Фау-2». В состав установщика входили размещенная на трехосной ходовой части рама с выносными винтовыми опорами, стрела для укладки ракеты с площадками обслуживания и элементами заправочного оборудования, гидравлический механизм подъема стрелы.

Как и обычные пушки, которые, как известно, «к бою едут задом», ракета транспортировалась на установщике в положении «хвостом вперед». Прибыв на позицию, тягач останавливался в 15-20 м от стартового стола. Непосредственно к стартовому столу установщик буксировался идущим со смещением вбок автомобилем, при этом подруливание осуществлялось личным составом вручную, разворотом дышла двух поворотных осей. После выставки на винтовые опоры части лафета, ближней к пусковому столу, бойцы, используя ломы как рычаги, немного подвигали стартовый стол для точного совмещения его тарелей с опорными пятами ракеты. Далее ракету устанавливали в вертикальное положение. Один из номеров расчета, поднявшись по скоб-трапу на стреле установщика, размещал площадку обслуживания у головной части. После этого стрелу опускали, а установщик откатывали вручную на 1,2—1,5 м. Затем стрела вновь поднималась, развертывались закрепленные на ней площадки обслуживания. Начиналась подготовка ракеты к пуску. При этом использовалось размещенное на установщике оборудование: баллоны со сжатым воздухом и шланги для его подачи, трубопроводы и заправочные горловины жидкого топлива, пневмощиток и другие средства и устройства.

Пуски «отечественных» ракет начались в том же Капустином Яре спустя почти год после испытаний немецкого прототипа. Серия испытаний Р-1 прошла с далеко не блестящими результатами. 17 сентября 1948 г. первую ракету удалось отправить в полет только с третьей попытки, в нештатном режиме. Оператор вручную насильно удерживал от сброса реле пускового пульта. Эта ракета начала отрабатывать заклон в сторону цели сразу же после отрыва от стартового стола. В результате сам стартовый стол был сдут и отброшен в сторону на 20 м, так как струя двигателя била в него не вертикально, а наклонно. Ракета врезалась в землю в 10 км от стартовой позиции. Наиболее вероятной причиной аварии стала не вполне продуманная доработка «контакта подъема» на стартовом столе, предпринятая после двух неудачных попыток пуска. В результате контакт сработал сразу после включения двигателя, а не по факту отрыва ракеты от стола. Программный механизм гирогоризонта начал функционировать раньше времени и к моменту фактического отрыва ракеты от стола уже вырабатывал команду на заклон траектории.

При последующих попытках пуска ракеты зачастую категорически отказывались лететь. В результате «хлопка», происходившего в двигателе при его запуске, терялись контакты в разъеме электрических цепей, связывающих наземную и бортовую аппаратуру. В конечном счете, до прекращения пусков 5 ноября из 12 ракет удалось запустить всего 9, из которых только одна, стартовавшая 10 октября, достигла района цели. Неудачи преследовали испытателей. Одну из так и не взлетевших ракет прострелил в туманную ночь беспричинно всполошившийся часовой.