Андрей ЕНА
ЕГИПЕТ... Всегда, когда я произношу это слово, в моем воображении возникает страна знаменитых египетских пирамид, бескрайних песков Ливийской пустыни, величавого священного Нила.
В один из прекрасных солнечных дней июня 1972 года я с семьей на своей «Волге» только что возвратился из бухты Шамора (недалеко от Владивостока), где мы чудесно провели выходные дни. В те годы подобного рода выезды на лоно природы были нормой.
Не успел еще поставить машину в гараж, как ко мне подбежал запыхавшийся замполит полка и с ходу выпалил — «Андрей Васильевич, пришла шифротелеграмма. Вам срочно необходимо собраться и завтра в десять часов самолетом убыть в Хабаровск. Предстоит длительная командировка в одну из жарких стран. Более подробную информацию получите в штабе Воздушной армии». За свою длительную службу в Военно-воздушных силах я привык ко всякого рода неожиданностям, но такую срочность убытия в командировку, да еще в длительную, встречал впервые. На размышления времени практически не оставалось. Уже на следующий день я с небольшим дорожным чемоданчиком и в непривычной для военного человека гражданской форме прибыл на аэродром. Сюда же прибыли и два моих сослуживца — специалисты инженерно-технического состава, которые тоже улетали со мной.
Точно в десять часов утра мы оторвались от взлетно-посадочной полосы аэродрома, где я за десять лет службы на Дальнем Востоке совершил сотни взлетов и посадок.
Взяв курс на Хабаровск, наш Ан-26 медленно, но уверенно набирал высоту. В салоне тишина. Все погрузились в нелегкие раздумья: что нас ожидает впереди, в какую из жарких стран мы направляемся, чем конкретно будем заниматься?
Между тем самолет уже подлетал к Хабаровску. Нам разрешили снижение и посадку. Самолет быстренько зарулил на стоянку, и через 15-20 минут мы уже были в приемной командующего 1 од ВА. Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Базанов Петр Васильевич тепло встретил нас и сразу же, не теряя ни минуты, приступил к постановке задачи на предстоящую командировку. Выяснилось, что наша группа авиационных специалистов в составе одиннадцати человек в ближайшее время должна отправиться в Арабскую Республику Египет для переучивания летного и технического состава на новый самолет Су-20 (экспортный вариант самолета Су-17). Из всей группы был один единственный летчик — автор этих строк. Срок командировки — 6 месяцев. Меня, в то время заместителя командира полка, назначили старшим группы.
Высокую срочность убытия нас в командировку генерал Базанов П. В. объяснил тем, что самолеты, на которых должны будут летать арабские летчики, в полуразобранном виде уже находятся на пути в Египет. Когда их там соберут, мы тоже должны быть там. В этот же день Ил-62 доставил нас из Хабаровска в Москву.
Каждому специалисту нашей группы задача и цель командировки, как говорят, в общем и целом были ясны, хотя отдельных непонятных вопросов было больше чем достаточно. Пожалуй, самым главным из всех был вопрос: каким образом читать лекцию или проводить другие занятия, когда мы не знаем арабского языка, а в свою очередь арабские авиаторы не знают русского? Нам сказали, что будут русские переводчики. Но впоследствии оказалось, что переводчики — это молодые ребята, которые приехали в Египет на студенческую практику. Им тяжело было разобраться с авиационной терминологией даже на русском языке, а ведь потом нужно было летчикам переводить на арабский или английский.
В общем, рой тревожных мыслей кружился в голове все шесть дней специальной подготовки, которую проводили в Москве. Лично меня несколько успокаивало то, что ровно год тому назад мне пришлось выполнять правительственное задание в Афганистане, где мы в составе группы из трех самолетов Су-7БМК участвовали в воздушном параде в честь дня независимости этой страны. Задание тогда, как и теперь, было очень ответственным. В составе парадного расчета (34 самолета различных типов) мы должны были пройти над центральной площадью Кабула на высоте 150 метров и скорости 1000 км/ч. Характерная деталь: высота 150 м была определена из расчета, чтобы король Мухамед Захир Шах, наблюдая наш пролет, не поднимал и не опускал голову, т. е. высота полета полностью зависела от направления королевского взгляда. Но я до сих пор не уверен, что такое «указание» отдал сам король. Очевидно, решили «ударить по голяшке» ретивые ребята из многочисленной королевской свиты.
Вопрос выдерживания скорости нас не волновал — это делается очень просто, а вот снизиться с пяти тысяч метров до 150 м за 5 — 6 километров до центральной площади Кабула в условиях гористой местности было нелегко и... небезопасно.
После каждого тренировочного полета (а их было пять) мы вылезали из кабин в поту. Но на параде прошли отлично, за что были награждены ценными подарками афганским и нашим командованием.
Но тогда никого не надо было учить. Мы отвечали только за себя, показывали возможности нашей техники и свое личное мастерство. Теперь же, в Египте, нам предстояло свои знания и опыт передать летному и техническому составу АРЕ. Задуматься было над чем.
Итак, наступил день отлета. Шереметьевский аэропорт. Обычная посадка на наш родной Ил-62, короткий инструктаж бортпроводницы и долгожданный вылет.
О том, что наш авиалайнер подлетает к Египту, мы догадались, издалека увидев характерную конфигурацию береговой черты Средиземного моря.
Вскоре наш самолет пошел на снижение, и под нами потянулась серая без каких-либо ориентиров и признаков жизни песчаная Ливийская пустыня. Увлекшись наблюдением за местностью, мы не заметили как подошли к посадке. Следует еле заметное касание колес, и наш Ил-62 уже катится по взлетно-посадочной полосе... Каир.
После заруливания на стоянку получилось так, что из самолета наша группа выходила первой. Все сразу заметили, что слева от самолета стоит камуфлированный бронетранспортер, на котором сверху сидело человек десять солдат с автоматами, стволы которых были направлены точно на нас. Признаюсь, стало как-то не по себе. Мелькнула мысль: «Вот это встреча»! Потом, правда, нам объяснили, что команда бронетранспортера выполняет задачу по охране пассажиров от возможных диверсий.
