Семен ФЕДОСЕЕВ
«Россия - родина слонов» - шутка, возникшая не вчера. Так уж случилось, что в конце 40-х годов наша страна, охваченная кампанией борьбы с «космополитизмом» и «преклонением перед Западом», в очередной раз начала борьбу за всевозможные приоритеты - прежде всего, в области науки и техники. И это был не только повод для новых "чисток". Европу разделил "железный занавес", и советским гражданам старались доказать, опираясь на* исторические примеры, что развивать технику и технологии можно и самостоятельно, без сторонней помощи. В результате Россия «оказалась» родиной парового и бензинового двигателей, прокатного стана и дуговой электролампы, воздушного шара и цельнометаллического дирижабля, вертолета и аэроплана, телеграфа и трамвая, велосипеда и гусеничного трактора. Надо признать, что в ходе этой «борьбы» были проведены солидные изыскания, подняты и введены в научный оборот многие интересные документы, издано немало научно-популярной литературы. Но игнорирование неудобных на тот момент "деталей" привело к рождению ряда легенд и порой причудливых версий. "Не учли", скажем, что ряд реальных приоритетов попросту не был реализован, другие оказались сомнительны - в начале 90-х годов, например, российским исследователям пришлось официально отказаться от первенства Можайского в создании аэроплана.
Одной из самых долгоживущих и до сих пор эксплуатируемых легенд такого сорта оказался "первый в мире танк", известный под именем "Вездеход". Как обстояло дело в действительности? Создавались ли вообще в России проекты танков раньше или хотя бы одновременно с английскими или французскими работами? В этом мы и попробуем разобраться далее. Причем нам придется иметь дело как с полностью или частично воплощенными в "железо" машинами, так и с различными предложениями и проектами, не пошедшими дальше эскизного.
ЛЕГЕНДА О "ВЕЗДЕХОДЕ"
Случайно или нет, но танк вышел на поле боя в самой середине Первой мировой войны. Громадная роль, сыгранная танками во второй половине войны, не вызывала сомнений. И неудивительно, что сразу же возникли споры о приоритете в создании нового грозного средства борьбы ("у победы много отцов"). В связи с рядом претензий со стороны союзников в Великобритании в 1919 г. специальным указом короля даже была назначена комиссия парламента для выяснения животрепещущего вопроса - является ли танк действительно «британским вкладом в арсенал нового оружия», или идея родилась раньше и в другой стране. И хотя реально значимым является приоритет в создании и практическом применении нового средства, а не в области идей и предложений, вопрос о том, «кто первым придумал», стал впоследствии предметом бурных споров (упомянутая комиссия, признав создателями танка английских конструкторов, лишь поставила предел посягательствам американских изобретателей). Но едва ли не первой вступила в этот спор Россия.
Произошло это вскоре после выхода в бой 32 первых английских танков на Сомме 15 сентября 1916 г. Еще оставалось больше года до подлинного триумфа танков при Камбре, но журналисты уже пророчили танку самое блестящее будущее. Именно в таких тонах составил свою статью «Сухопутный флот» военный обозреватель «Таймс», написав между прочим: «...Несомненно, что в этом деле мы первые. Теперь эта дьявольская машина принадлежит нам и только нам». 25 сентября (здесь и далее даты - по старому стилю) эту статью перепечатала русская газета «Новое время». Реакция не заставила себя ждать. Уже 29 сентября в той же газете появляется статья с громким заголовком «Сухопутный флот - русское изобретение». Автор ее утверждал, что еще за два года до появления английских танков изобрел подобную машину. Настаивал он и на других своих приоритетах: «В 1909 г. я построил автоматически устойчивый самолет..., в 1912 г... первый самолет «двухвостку» ..., в 1912 г. я предлагал удушливый газ». Далее шли горькие сожаления о судьбе изобретателя в России.
Автором статьи был А.А. Пороховщиков. Для уяснения дальнейшего скажем несколько слов о его деятельности. Потомственный дворянин Александр Александрович Пороховщиков родился в 1893 г., в ранней юности проявил склонность к изобретательству, приложив ее поначалу в области входящей в моду авиации. Занятиям Пороховщикова способствовали неплохие средства, имевшиеся у семьи. В декабре 1909 г. он выставил на Воздухоплавательной секции XII Съезда естествоиспытателей и врачей в Москве модель своего расчалочного моноплана. Несмотря на чрезвычайно упрощенную конструкцию (пилот, к примеру, сидел верхом на балке-фюзеляже) модель заслужила положительный отзыв профессора МВТУ Н.Е. Жуковского. Найдя подходящий двигатель, Пороховщиков построил свой самолет в Риге и лично испытал его 26 июня 1911 г., а в 1912 г. представил на Второй международной выставке в Москве. В 1914 г. уже в Петрограде Пороховщиков построил оригинальный полутораплан «Би-Кок» с двухбалочным фюзеляжем («двухвостку») и предложил его в качестве разведчика Военному ведомству. Последнее заинтересовалось, подыскало в качестве подрядчика для серийной постройки завод Терещенко. Но настойчивое (и, увы, типичное для изобретателя) желание Пороховщикова строить самолеты самому, и в количестве не менее, как на целый авиаотряд, фактически сорвало выдачу заказа. Позже, 27 февраля 1917 г., Пороховщиков построил учебный двухместный биплан П-IV. Уже во время гражданской войны он продолжил эту работу, и в феврале 1920 г. появился П-IV бис, в 1921-23 гг. - П-IV 2 бис, П-VI, П-VI бис. Эти самолеты строились в качестве учебных серийно, на них учились летать многие советские летчики.
Так, со слов "очевидцев", представлял первый танк журнал "Сайнтифик Америкал"
