(Из дневника капитана-лейтенанта Ауста)
Перепечатано из отдельного издания Типографии Морского Министерства (1917), отпечатанного по оттискам из №№ 3, 4, 5/6 и 7 "Морского Сборника" за 1917 год.Печатаемый дневник о плавании крейсера "Карлсруэ" представляет интересный документ из истории морской войны, но помещая его редакция считает необходимым указать, что высказанные автором неверные суждения остаются на его совести. (От редакции Морского Министерства)
13 июля. Сегодня германский посол в Мексике, отставной контр-адмирал фон Гинце потребовал от крейсера "Дрезден", стоявшего в это время в Вера-Круц, чтобы он с 15 июля ожидал в Пуэрто-Мексико прибытия президента Мексиканской республики, Хуерта, и его военного министра Бланкета вместе с их семействами. Все они должны были отправиться пассажирами на "Дрездене" и английском крейсере "Бристоль", идущем совместно с ним в Кингстон на Ямайке. Перед своим отъездом Хуерта должен был отказаться от своего поста президента.
15 июля. После совещания командиров "Бристоль" ушел в 6 часов вечера в море для следования в Пуэрто-Мексико. Капитан 2-го ранга Келер, командир "Дрездена", подождал его ухода и вскоре тоже ушел на "Дрездене" из гавани.
Так как посол придавал большое значение сохранению в тайне предприятия, то для замаскирования правили сначала курсом Ost и, при переходе (так в тексте, видимо "при проходе", прим. ВВС) флагманского американского корабля, на котором находился адмирал Бадгер, бывший старшим на рейде Вера-Круц, была сделана с "Бристоля" следующая радио: "Надеюсь быть через две недели обратно вместе с ""Карлсруэ"", после чего "Бристоль" лег на курс на Пуэрто-Мексико. Несмотря на строгую тайну на "Дрездене", где, кроме командира, знали о цели прихода похода только старший офицер и ревизор, в день ухода крейсеров из Вера-Круц о ней говорил уже весь городе.
16 июля. Утром оба крейсера встретились у устья Тоатцакоалькоса и вскоре пришли на якорное место рейда Пуэрто-Мексико.
Хуертэ высказал непременное желание, чтобы на "Дрездене" были посажены только он, военной министр и один лакей, семьи же и свита должны были идти на "Бристоль". Об этом разделении говорилось на совещании перед выходом из Вера-Круц, и англичане не сделали никаких возражений.
Семейства уже приехали в сопровождении сильной военной охраны; прибытия Хуерты и Бланкета ожидали. Еще в тот же день после полудня на "Бристоль" были посажены приближенные президента, но на следующий день все они были, к нашему удивлению, высажены обратно.
17 июля. Английский крейсер уверял, что он еще не получал приказания об уходе. Это приказание не пришло ни 18-го, ни 19-го июля. Наконец он начал утверждать, что "Бристоль" получил инструкции лишь охранять семейства в Пуерто-Мексико, но отнюдь не перевозить их в Кингстон. Вечером в этот день прибыл Хуерта. Он не хотел уезжать, пока "Бристоль" не возьмет семейства. Таким образом из-за странного поведения англичан приходилось откладывать уход "Дрездена", а вследствие этого и смену его крейсером "Карлсруэ", после чего "Дрезден" должен был возвращаться в Германию, что по настоятельному требованию адмиралтейства должно было быть возможно ускорено.
18 июля. После полудня президент и военный министр сделали визит нашему командиру. Одновременно с этим их жены и дочери и некоторое число мексиканских офицеров были приглашены на чай на крейсер. Играл судовой оркестр и были танцы. Дочери Хуерты вели себя так странно, что явилось подозрение, что они были навеселе.
20 июля. Между тем Хуерта заказал для своих приближенных пароход, который уже пришел из Вера-Круц. Но он все-таки просил, чтобы его жену, четырех дочерей, одного лакея и жену с дочерью военного министра взяли бы на "Дрезден". Командир согласился, и 20-го июля они все были посажены.
В 6 часов вечера "Дрезден" ушел со своими пассажирами, сделав это на три дня позже, чем предполагалось.
21/23 июля. Переход не сопровождался ничем особенным. Из внимания к пассажирам, которые все страдали морской болезнью, правили в видимости берегов Юкатана. Хуерта был страшно доволен тем, что он так долго может не терять из глаз родного края. Он думал, что командир выбрал этот курс из любезности к его особе.
Командир уступил свою каюту жене Хуерты и ее дочерям подросткам. Сам Хуерта помешался в каюте старшего офицера, а Бланкет и остальные дамы в каютах офицеров. Рубка на палубе представлена была также в их распоряжение, и днем для их развлечения играла музыка, если только морская болезнь не держала их в каютах. Как впоследствии выяснилось, госпожа Хуерта была принята на английском крейсере совершенно неподобающим образом. Во всяком случае ей у англичан очень не понравилось, и она была высажена от них на берег по ее собственному желанию, ибо она предпочитала лучше жить в узком и душном спальном вагоне, чем на "Бристоле".
24 июля. В виду острова Ямайка мы получили радио о натянутых отношениях между Сербией и Австро-Венгрией, которая накануне поставила первый ультиматум.
В 1 час пополудни "Дрезден" вошел в Кингстон и ошвартовался у угольной пристани общества Гамбург-Американской линии.
Хуерта и его свита были высажены. Президент горячо благодарил командира за гостеприимство. Оставляя судно, он подарил командиру на память свой золотой карандаш, которым во время своего президентства подписывал все повеления, старшему офицеру - старую испанскую золотую монету, полученную им в подарок от одной старой гадалки, и которую он после того носил, как талисман, ревизору свой револьвер; а всем офицерам и матросам, которые его встречали, - по золотой монете на память.
