Л. Карцев
Самая дорогая мне фотография. После окончания боев Египта с Израилем в октябре 1973 года. 16-я танковая бригада в обороне на Синайском полуострове. Танк Т-62 в капонире, на верху только видна башня. У окна спаренного пулемета торчит снаряд противника, ушедший в башню только наполовину (закрыт сидящими). Я - среди экипажа танка. Сзади капитан, командир роты показывает рукой, что они победили. С правой стороны стоят: бригадный генерал Хоснэ, который который меня сопровождал в каждой поездке на фронт во время боевых действий. Сидит на пушке и стоит за ним - из ГРУ. Между ними - два командира взвода.
6 октября 1973 года началась очередная война между арабами и израильтянами. Генштаб Советской Армии решил послать туда две бригады специалистов всех родов войск для наблюдения за использованием нашей военной техники, которой были оснащены армии Египта и Сирии. Начальник Генштаба приказал включить в эти бригады обязательно генералов. Об этом, конечно, тогда я не знал, так как это решение было принято вечером в пятницу.
В воскресенье, во второй половине дня мне позвонил генерал-лейтенант Д.А. Рябов, с которым состоялся следующий разговор:
- У тебя есть фотокарточка в гражданской форме?
- Нет.
- А есть фотоаппарат?
- Есть.
- А есть кому фотографировать?
- Есть.
- Тогда сейчас же сфотографируйся и утром пораньше с двумя карточками приезжай на работу.
- Я всегда приезжаю за полчаса до начала рабочего дня.
 |
Суэцкий канал. Песчаный вал высотой 20 м со стороны Египта. Египтяне перед началом войны для переправы танков его размыли. |
 |
Берег Суэцкого канала, захваченный египтянами. 1973 г. |
|
Кассета от шариковой бомбы, которую сбросили на Синайском полуострове израильские самолеты во время войны в октябре 1973 г. на египетские войска. |
Уловив его панически-нервозное настроение, я понял, что дело пахнет чем-то необычным. Зять меня сфотографировал и ночью отпечатал карточки.
Когда я зашел к Рябову, он сказал, что начальник Генштаба назначил меня старшим группы, направляющейся в Египет, а моего однокашника П.И. Баженова - в Сирию. В 10 часов всех отъезжающих собрали в зале заседаний Сухопутных войск, проинструктировали, приказали завтра к 9 часам утра прибыть на Чкаловский аэродром. Я пошел к себе, сдал из сейфа документы, хотел побеседовать с Диким, получить от него какие-то сведения о порядках в египетской армии, так как он был там два года советником у начальника бронетанкового управления. Оказалось, Дикий вдруг уехал в пятницу на Кубинку якобы на какие-то испытания ночных приборов...
На другой день в 12 часов мы были уже на советском военном аэродроме, близ Будапешта, без загранпаспортов, с двумястами рублями в карманах. Там узнали, что нас будут отправлять в Каир только на другой день. Мы попросили у командира дивизии автобус и после обеда поехали осматривать Будапешт. Оказалось, что один офицер из нашей группы служил раньше в Венгрии и у него сохранилось немного форинтов, на которые мы в какой-то забегаловке выпили по кружке пива и послушали аккордеонистку, которая для нас наиграла «Голубой Дунай».
Нас стали отправлять в Каир и Дамаск транспортными самолетами Ан-12, которые были загружены каким-то имуществом и поднимались в воздух через каждые 15 минут. Нас помещали в самолеты по два человека, на лежаках экипажа, в проходе между кабиной пилотов и салоном. Туалета не было. Пилоты изредка выходили к нам мочиться в ведро. В Каир мы прилетели в сумерки, а когда приехали в город было уже темно. Маскировки в нашем понимании не было, не горели только уличные фонари.
