В ходе проведения летного обучения на первом курсе:

- все курсанты набора 1947 г. осваивали учебный самолет Ут-2 в двух авиационных полках первоначального летного обучения (1 уап и 2 уап);

на втором курсе:

-  курсанты, готовившиеся по профилю летчиков-истребителей, осваивали переходной самолет Як-11 в трех учебных истребительных авиационных полках училища ( 3 уиап, 4 уиап и 5 уиап);

-  курсанты, готовившиеся по профилю летчиков гидросамолетов, продолжали совершенствовать технику пилотирования и самолетовождения на все том же Ут-2, но по особой «переходной» программе, в 6 уап, на вооружении которого до 1949 г. включительно состояли летающие лодки и амфибии типа «Каталина»;

на третьем курсе:

-  курсанты , готовившиеся по профилю летчиков-истребителей, осваивали боевые самолеты в тех трех полках, что и на втором курсе, но при этом типа Ла-9 в 3 уиап и 5 уиап, а в «придворном» 4 уиап на Центральном аэродроме Як-9;

- наши однокурсники из 6 уап, любимой песней которых с первого курса стала «Каталина — хорошая машина, Каталина — вся в тумблерах кабина...», исполнявшаяся на залихватский мотив довоенной эстрадной песенки, были вынуждены волей судьбы вместо «Каталины» осваивать сухопутного ее земляка Douglas C-47 и Ли-2.

С самого начала занятий в УЛО большинство из нас поняло, что Военное авиационное училище — не образовательная школа, не гражданский ВУЗ или техникум. Здесь нет места студенческой беспечности «от сессии до сессии»; бессонные ночи перед зачетами и экзаменами, а также игры с экзаменаторами типа «обманул товарища лектора — оценка отл» исключаются и вообще неприемлемы, потому что в полете ошибка липового отличника может оказаться для него роковой. Даже вопрос о том, какой предмет на данном этапе главный, никто, кроме тебя самого, не решит. Хватает сил и способностей — учись на одни пятерки. Ощутил слабину в предметах, непосредственно связанных с полетами, нажимай на них. Правильно внушал нам в карантине старший лейтенант Быстрое : «Пора взрослеть. Времени на раскачку нет. Считайте, что половина продолжительности жизни, отпущенной природой человеку от рождения до поры полного раскрытия сил и способностей, у вас уже позади!»

Постепенно мы все больше узнавали о своем училище. Не случайным был выбор места его базирования. Здесь, на теплом юге России с продолжительным периодом благоприятных для полетов метеоусловий, обширным лиманом, защищенным песчаными косами от волнения открытого моря, городом-портом, связанным железнодорожной веткой с главной магистралью Северного Кавказа, сам Бог велел быть Военно-Морскому Авиаучилищу. Эти факторы в сочетании с осознанной необходимостью развития Авиации ВМС позволили в годы предвоенных пятилеток создать в районе города Ейска крупный аэроузел с гидроаэродромом, с сухопутными Центральным и периферийными аэродромами в окрестных станицах, оборудовать бомбардировочный полигон, зоны воздушных стрельб и развернуть интенсивную подготовку летчиков.

Ейское авиаучилище внесло заметный вклад в победу над фашистской Германией и империалистической Японией. Немалые трудности пришлось преодолеть личному составу училища, работавшему в условиях эвакуации и после возвращения к родному пепелищу. Не без гордости говорили нам офицеры о том, что в настоящее время (1947 г.) укомплектованность, уровень подготовки и опытность преподавателей УЛО, летно-инструкторского состава, а также материально-техническое обеспечение позволяют успешно решать все стоящие перед училищем задачи.

О преподавателях Ейского училища коротко можно сказать так: все разные; все доброжелательны и уважительны в отношении курсантов; каждый — личность, увлеченная своим предметом и считающая его главнейшим из всех; каждый — принципиален и строг в оценке знаний курсантов. Рассказать обо всех преподавателях подробно невозможно. Попытаюсь хоть самую малость сказать о некоторых.

Что бы ни глаголали в средствах массовой информации очернители неудавшейся попытки построения справедливого социального общества в нашей стране, общественно-политические науки в Ейском училище преподавали творчески и без приукрашивания действительности, не обходя острых углов. Одним из первых по общевоенным предметам занятия с нами начал проводить майор Карцев. Название самого первого из них — Военная администрация — способно у непосвященного вызвать зевоту. Но этот среднего возраста сухощавый, энергичный офицер, в совершенстве владея предметом, каждое занятие проводил живо и интересно. Нередко он приводил такие неожиданные, подчас парадоксальные примеры неправильного или, наоборот, удачного формулирования даже рутинных штабных документов, различных донесений , рапортов, технических актов и т.п., что они запоминались сразу и надолго. Этот же офицер преподавал нам технику, вооружение, а затем и тактику ВМС. Попутно он пробуждал в нас интерес к истории Российского флота, боевым подвигам военных моряков, воспитывал уважительное отношение к морским традициям, морской терминологии и к Корабельному уставу. Все пригодилось многим из нас в дальнейшей службе, особенно при отработке и уточнении вопросов взаимодействия и при обеспечении боевой подготовки кораблей силами авиации.

Содержательно и интересно проводил занятия по практической аэродинамике инженер-подполковник Антошин — среднего роста и не богатырского сложения офицер, всегда подчеркнуто чисто и аккуратно одетый. Этот удивительно скромный и немного наивный человек, красневший при грубоватых шутках сослуживцев или курсантов, обладал глубокими знаниями физики, теоретической механики и математики, умел самые сложные проблемы динамики полета объяснить простым и доступным любому человеку языком. На его занятиях оживали, переставая быть абстрактными, отвлеченными понятиями, аэродинамические коэффициенты, поляра крыла или самолета, график зависимости потребной мощности от скорости полета, изменения мощности ВМГ в зависимости от скорости полета и другие, сначала казавшиеся непостижимыми, премудрости этой непростой и постоянно развивающейся науки.

Аэронавигацию — самолетовождение по компасу и земным ориентирам, радионавигацию, основы астронавигации, а также бомбометание, торпедометание и постановку минных заграждений с воздуха на всех трех курсах Ейского училища нам преподавал подполковник Макогон. Штурман по призванию, образованию и опыту работы, он умел ценить каждую минуту учебного времени. Малопродуктивным опросам двух-трех «жертв» для проверки усвоения пройденного он предпочитал «летучки» — по сути, стремительные контрольные работы с решением штурманских задач в реальном времени полета. На работу по заданию затрачивалось 3—5 минут и минимальное время уходило на раздачу заранее подготовленных заданий, сбор листов с решениями курсантов или оперативную проверку глазомерной прокладки маршрута по шаблону на кальке. С добрым чувством вспоминают мои однокашники своего беспокойного и требовательного первого учителя и наставника в штурманском деле.

Запомнились занятия, которые проводил на втором курсе инженер-майор Биндер. Благодаря ему перед нами открылись захватывающие тайны химического состава и физических свойств авиационных горюче-смазочных материалов. Им же обращено особое внимание на важность учета изменения свойств ГСМ при изменениях температуры. С его помощью достаточно глубоко нами были изучены условия воспламенения и процесс сгорания топлива в цилиндрах авиационных моторов с высокой степенью сжатия. При изучении явления детонации и способов повышения октанового числа топлива он заодно растолковал нам, какой вред здоровью может причинить несоблюдение мер безопасности при работе с импортным продуктом «Р-9» или отечественным «ТС-1» («Тэтраэтил Советский-1»). Майор Бендер обладал исключительной выдержкой, правильной речью, высокоорганизованным мышлением и удивительной памятью. Как и все преподаватели училища, он приходил на занятия с толстой тетрадью план-конспектов, но мы ни разу не видели, чтобы он ее открывал.