Ханжество и лицемерие, прикрытые фиговым листом экономии народных денег, победили. А жаль. Уж лучше бы уменьшили пропорционально праздничным расходам денежное содержание военнослужащих.

Осенью 1947 г. в стране была отменена карточная система, проведена денежная «реформа», закрыты коммерческие магазины и рестораны. Рубль стал весомым. В конце сороковых — начале пятидесятых годов курсант первого курса Ейского авиаучилища, обучаясь на полном государственном обеспечении, получал также ежемесячное денежное довольствие в размере 150 руб. на первом, 200 руб. на втором и 250 руб. на третьем курсе. Оклад курсанта был вполне сопоставим с зарплатой разнорабочего (400— 450 руб.), стипендией студента первого курса гражданского технического ВУЗа (460—400 руб.) и месячным окладом авиационного механика срочной службы (500 руб.).

В те годы срочная служба в Авиации ВМС продолжалась четыре года. Первый год — учеба в школе младших авиационных специалистов (ШМАС). Три последующих года — служба в авиационной части в должности авиамеханика по приобретенной специальности. Из ШМАС успевающие в учебе и дисциплинированные курсанты выпускались с присвоением квалификации «авиамеханик» и воинского звания «старший сержант». Единицы нерадивых и недисциплинированных курсантов выпускались из ШМАС с присвоением низшей квалификации «авиамоторист» в воинском звании «матрос» или «старший матрос». В авиаполку после ввода в строй авиамеханики быстро становились умелыми и надежными специалистами АТС. В иап в авиазвене штатами был предусмотрен только один офицер АТС — старший техник звена. Авиамеханики по самолетам и двигателям назначались на должность «механик самолета». За исправность и боеготовность самолета они несли всю полноту ответственности наравне со старшим техником звена и командиром экипажа.

Можно сказать, что имея в своем заведовании самолет, механик самолета был его полноправным «хозяином». Между прочим, механикам самолетов выплачивалась солидная премия за экономию дорогостоящего высокооктанового авиабензина, значительно превышавшую размер премии, полагавшейся летчику — командиру экипажа за то же самое. Не секрет, что наиболее серьезные и бережливые авиамеханики срочной службы после ее окончания уходили на «гражданку» со значительными сбережениями.

По мере начавшегося вскоре повсеместного перевооружения авиации на более сложную технику реактивные самолеты оказались в заведовании офицеров-техников самолетов. Механиков самолетов подчинили техникам самолетов. Одновременно с этим авиамехаников из ШМАС начали выпускать рядовыми. Авиамеханикам всех специальностей в авиационных частях, независимо от того, перевооружены они на новую технику с реактивными двигателями или продолжают эксплуатировать самолеты с ВМГ, очень заметно снизили оклады... Вспоминаю июнь 1953 г. Лагерь одного из полков Ейского училища рядом со станцией Старощербиновская. Полк вооружен самолетами Ла-11. Днем личному составу были объявлены размеры новых окладов. Проверяя после отбоя несение службы суточным нарядом, дежурный по полку услышал невольно громкий диалог авиамехаников в одной из палаток:

- Как можно за нашу с тобой адову работу на аэродроме платить всего 120 руб., как и писарю в штабе? — возмущенным тоном говорит один.

-  Можно, — философски спокойно отвечает его собеседник, — считай, что высокое начальство наш с тобой физический труд ценит так же высоко, как и умственный.

Денежного содержания нам, курсантам, вполне хватало не только на туалетные принадлежности, посещение парикмахерской, предметы ухода за одеждой и обувью и т.п., но и на нехитрые лакомства в буфете, а также на развлечения в увольнении или на время отпусков. Практически мы не нуждались в материальной помощи родственников и не были для них обузой или нахлебниками во время отпуска осенью 1948 г. На продпунктах для военнослужащих по продаттестату получили курсантский паек по месту проведения отпусков натурой, а в 1949 г. нам была выдана денежная компенсация по реальной цене этого пайка. Для убедительности привожу цены на некоторые товары и услуги того времени:
-  0,5 разливного или бутылочного молока (без стоимости посуды) ... 15 коп.;
-  буханка черного хлеба ... 14 коп.;
-  батон белого хлеба ... от 18 до 25 коп.;
-  бутылка 0,5 армянского трехзвездочного коньяка ... 50 руб. 00 коп.;
-  один килограмм зернистой лососевой (красной) икры ... 50 руб. 00 коп.;
-  обед в чайной г.Ейска с мясными блюдами, стаканом крымского «Муската» или «служебными» 100 граммами .....от 8 до 10 руб. 00 коп.;
-  матросские или студенческие ботинки, пошитые из натуральной кожи («шевро») и на кожаных подметках ... 103 руб. 00 коп.

До февраля 1948 г. из офицеров 1 уап с курсантами нашей эскадрильи работали главным образом политработники полка и заместитель командира эскадрильи по строевой подготовке майор Скачков. Среднего роста, худощавый, русоволосый, с классическим носом римского патриция, строгим взглядом и добрейшей душой майор был для нас высочайшим авторитетом. Сбитый в 1941 году под Одессой в воздушном бою над занятой противником территорией, летчик-истребитель ВВС ЧФ Скачков, покинув с парашютом поврежденный и неуправляемый самолет, приземлился в камышовых плавнях одного из лиманов. По горло в воде прятался он от румынских солдат, более суток не терявших надежды обнаружить и захватить его в плен. Выйдя к своим, Скачков продолжал бить врагов. Майор Скачков летал на всех типах самолетов, состоявших на вооружении авиаполков Ейского училища, за исключением «Каталины».

Из-за жестоко простуженных голосовых связок речь его стала хриплой, но при этом оставалась удивительно выразительной и ритмичной. Он очень гармонично и естественно украшал ее цитатами классиков русской и мировой литературы и из фольклора, слегка изменяемыми при необходимости. Запомнился проведенный им разбор опоздания из увольнения курсанта Ф. Копылова:

«Уж полночь близится, а Федора все нет.
Из помещенья я наружу вышел, беспокоясь —
Ведь всякое могло с ним приключиться!

Тиха, хоть не украинская, ночь.
Чу, — слышу: кто-то прется напрямик,
От Кухаревки к лагерю стремясь глухою и неведомой тропою...

Гляжу: по бурьяну и весь в репьях бежит,
Но не бродяга с Сахалина вовсе, а долгожданный Федя Копылов!

Он, кроме слова гордого:
«Товарищ ...» мне больше ничего не доложил — 
Дыханье у него перехватило.

Но без доклада было все понятно:
Она его за муки полюбила, а он ее — за состраданье к ним».

Самолетный парк Ейского авиаучилища усилиями инженеров, техников и авиационных механиков постоянно поддерживался в исправном и боеготовом состоянии, но в течение зимних месяцев тех лет летно-инструкторский состав по ряду причин летал крайне редко и очень мало.