ПУЛЕМЁТ ПУЛЕМЁТУ - РОЗНЬ...

Что же касается оборонительного вооружения, то здесь ситуация сложилась более сложная. Специалистам ОКБ Петлякова было ясно, что схема из четырёх ШКАС явно не была способна противостоять скорострельным авиапушкам истребителей конца 30-х годов. Однако, до поры до времени (точнее, до первых испытаний войной) вопрос оставался довольно спорным, и существовали попытки исправить ситуацию. Сначала заменили оказавшиеся неудачными «самодельные» (конструкции завода  №39) верхнюю и люковую установки. Их место заняли серийные агрегаты завода №43, технологически отработанные и обеспечивавшие хорошие сектора обстрела. Штурман получил турель скоростного самолёта ТСС-1 (такую же применяли на Су-2, Як-4 и Ар-2) с пулемётом ШКАС.

Вертикальная дуга, на которой монтировали пулемёт, имела механизм весовой компенсации, что облегчало наводку оружия. В походном положении, чтобы не загромождать рабочее место штурмана, ШКАС укладывали на левом борту фюзеляжа. Причём, его ствол выступал наружу сквозь вырез в прозрачном остеклении «черепахи». Для стрельбы штурман опускал «черепаху» и, перемещая пулемёт по дуге, получал возможность вести огонь в большом диапазоне углов. Боекомплект остался прежним - 750 патронов в непрерывной ленте, а прицел дополнили механизмом учёта собственной скорости самолёта, вносившим поправку на действие потока воздуха при стрельбе в стороны.

Установку стрелка-радиста изготовили на базе узлов серийной турели МВ-2 с пулемётом ШКАС. Стрелок управлял ею лежа, распахнув створки нижнего люка и держась за рукоятки наподобие мотоциклетных. Поскольку мелкие отличия в установку всё же внесли, её стали называть ЛУ-Пе-2 (аналогичные системы МВ-2 применяли на СБ, ДБ-3 и Ер-2). Оснащение «пешек» турелями завода №43 началось приблизительно с 15-й серийной машины, весной 1941 г. ими оборудовали и ранее выпущенные бомбардировщики (кроме попавших в лётные школы).

Следующим шагом стало увеличение калибра стрелкового вооружения. Люковую установку серьёзно критиковали за неудобство работы стрелка-радиста, да и обзор у него оставлял желать лучшего. Сквозь боковые блистеры стрелок мог наблюдать только по сторонам, а поле зрения перископического прицела ОП-2Л было очень узким (примерно 15-20°). Из-за этого прильнувший к наглазнику стрелок, перемещая установку, после нескольких манёвров бомбардировщика терял пространственную ориентацию и способность предугадывать, откуда в следующий раз появится противник.

Поскольку без существенного вмешательства в конструкцию самолёта устранить эти недостатки было нельзя, частично сгладить их решили, усилив оборонительное вооружение с самого уязвимого направления. Люковый ШКАС заменили крупнокалиберным 12,7-мм турельным пулемётом БТ с боекомплектом 200 патронов. Такой же пулемёт, но в крыльевом исполнении (БК) с дистанционным пневмоспуском и устройством перезарядки сжатым воздухом смонтировали вместо правого носового ШКАС.

Передний крупнокалиберный пулемёт позволял подавлять наземные цели, чем частично компенсировал отсутствие брони. Пулемёт Березина оказался мощным оружием, по массе секундного залпа и прицельной дальности (на Пе-2 их пристреливали на дистанцию 400 м), не уступавшим основной немецкой авиапушке Oerlikon MG/FF. Пулемётную ленту снаряжали, чередуя патроны с бронебойными Б-32, бронебойно-зажигательными БЗФ или БЗТ-44, трассирующими Т-38, а иногда и зажигательно-разрывными пулями МДЗ. Кстати, бронебойные пули на дистанции 200 м уверенно пробивали 20-мм броню, установленную перпендикулярно.

В силу особой важности наращивание огневой мощи «пешки» регламентировалось не рядовым приказом НКАП, а постановлением СНК от 12 февраля 1941 г. Оно обязывало все пять заводов, выпускающих Пе-2 (московские №22 и №39, иркутский №125, казанский №124 и харьковский №450, который так и не изготовил ни одного самолёта), немедленно начать установку усиленного вооружения.

Новые установки испытали на опытных машинах (заводские №2/1 и 6/2) постройки завода №22 (именно он поставил подавляющее большинство «пешек» за четыре года войны), а полностью внедрили их в производство с 13-й серии. Выпуск этой серии начался в мае 1941 г. ориентировочно с 141-го самолёта (обычно серия Пе-2 состояла из 20 машин, но первые серии были короче - пять или десять). Эталонную люковую установку по типу МВ-2 с пулемётом БТ отрабатывали на самолёте с заводским №11/13.

Переход на крупнокалиберное оружие не обошёлся без проблем: тяжелые гильзы и звенья носового БК, при стрельбе летевшие за борт, колотили по обшивке, образуя вмятины и пробоины. Иногда их находили даже в тоннелях водорадиаторов, где сминались тонкостенные трубки. Вопрос решили вводом с июня 1941 г. специального ящика для сбора стреляных гильз и звеньев.

На начальном этапе производства отмечалось невысокое качество пулемётов Березина. Многие из них «не проходили» из-за большого усилия перезарядки, с которым не справлялась даже 30-атмосферная пневмосистема. Другими недостатками установок были люфты в узлах крепления и большое усилие спуска.

С 30-й серии на «пешки» начали устанавливать взамен прежних унифицированные пулеметы УБ, позволявшие с помощью слесарного инструмента прямо в строевой части собрать оружие в требуемом варианте с ручным (УБТ) или электропневмоспуском и пневмоперезарядкой (УБК). Одновременно удалось снизить массу, сняв около килограмма «неработающего» металла. Любопытно, что возможности по «конструированию» пулемёта из набора узлов привели к появлению непредусмотренных инструкциями «гибридов». К примеру, крыльевых УБК, но с рукоятками от турельного варианта и пр. Отлаживать оружие пришлось, совершенствуя технологию и культуру производства, «выбитых из колеи» в начале войны, когда заводы лишились многих квалифицированных мастеров. При всём желании их не могли заменить женщины и подростки, пришедшие на смену после 22 июня 1941 г. Многим из них попросту не хватало сил управляться с неподатливым металлом.

Способность самолёта выживать в бою определялась не только мощью оборонительного вооружения. С первых дней испытаний Пе-2 подверглась критике недостаточная его бронезащита. Спереди она попросту отсутствовала, хотя плоские панели козырька фонаря делали установку бронестекол несложной, а 13-мм бронеспинка с заголовником из закалённой стали у лётчика и 5,5-мм небольшая плита за штурманом появились только с самолёта с заводским №3/8. Установить бронечашку сиденья, защищавшую от огня с земли, на серийных самолётах первое время не могли из-за проблем со штамповкой такой детали. Начиная с заводского №5/10 штурмана защитили дополнительной 13-мм плитой, а с машины №1/9 появилась дюралевая броня на люке радиста, прикрывавшая от атак снизу-сзади. Довершил защиту введённый с №12/10 бронеподлокотник под левой рукой пилота, управлявшей секторами газа.

Топливные баки Пе-2 покрывались протектором из губки «аназот», затягивавшим пробоины от пуль винтовочного калибра. Дополнительной защитой служил наддув баков азотом, заполнявшим свободный объём по мере выработки топлива. Эта система хорошо предохраняла самолёт от пожара в воздухе. В 58-м сбап был случай, когда Пе-2 (заводской №16/16) получил в бою 96 пробоин. Все баки были пробиты, но он не загорелся. Всё хорошо, но на полевых аэродромах попросту не было азота. Весной 1942 г. на самолётах стали монтировать так называемую систему «нейтрального газа». По новой схеме охлаждённые выхлопные газы двигателей «пешки» поступали в баки и окружающие их отсеки, куда мог попадать вытекающий бензин и его пары.