Чарльз Майерс считал, что можно определить положение самолета, оглядываясь на крыло. С его мнением я не мог согласиться: если смотреть на крыло, можно отклониться от вертикальной оси и не заметить этого. При посадке такое отклонение чревато тем, что с корнем будет вырван киль, а «Пого» перевернется из-за высоко расположенного центра тяжести. Это вполне реально, особенно в ветреную погоду, поэтому я никогда не взлетал при сильном ветре. После долгих совещаний для решения проблем посадки мы заключили контракт с «Райан Аэронаутикал» на создание специальной допплеровской системы, которая монтировалась бы в обтекателе на левом крыле. Один из индикаторов системы, предупреждавший о превышении допустимой скорости снижения, размещался в спинке сиденья и представлял собой простую иглу. Другой состоял из трех сигнальных лампочек (зеленой, желтой и красной). Зеленый свет означал нулевую вертикальную скорость или подъем, желтый - безопасное снижение, красный - опасность. Красный сигнал загорался при скорости снижения более 10 футов в секунду и означал, что мне следовало немедленно увеличить тягу. (В таких случаях аппарат начинал вращение, а парировать его позволяла обдувка рулей воздушным винтом.) Система давала качественную, а не количественную подсказку, но все же позволяла держаться мне в так называемой безопасной зоне. «Локхид» тоже применила подобную систему, но это было лишь одним из многих изменений, внесенных в их программу по нашим следам.

XFY-1 во время полета с большой скоростью

По мере приближения к земле пилотирование усложнялось, скорость перекладки элевонов и рулей возрастала. Для сохранения самолетом вертикального положения требовалась его постоянная балансировка в пределах 3-4°. Несмотря на наличие гидроприводов поверхностей управления, мне требовалось прикладывать усилие около 3 фунтов на градус. Это было довольно утомительно, поскольку я в этот момент лежал на спине. Вовремя висения необходимо было отжимать нос самолета от себя, чтобы избежать его опрокидывания. У самой земли «Пого» начинал вращаться в отраженном от поверхности ВПП воздушном потоке винтов.

«Пого» был оснащен поворотным сиденьем, которое позволяло летчику сравнительно удобно располагаться как на вертикальных, так и на горизонтальных режимах полета. Если сиденье не поворачивалось во время перехода к вертикальному спуску, то из самолета можно было буквально выпасть, несмотря на привязные ремни. Управлялось сиденье с помощью рычага, поэтому во время перехода из вертикального положения в горизонтальное и наоборот сверх обычных действий по управлению самолетом я вынужден был дополнительно манипулировать переключателем сиденья.

В заключение хочу сказать, что «Пого» был чисто экспериментальным самолетом, базировавшимся на опытном двигателе. В результате его испытаний мы получили ценную информацию, а опыт, приобретенный в результате эксплуатации YT-40, помог создать удачный ТВД, установленный на С-130, Р-3 «Орион» и «Конвэр 580».

Колеман в кабине «Пого» после успешного демонстрационного полета	Сборно-разборный ангар «Пого» похож на индейский типи. Ангар оборудован тремя площадками для технического обслуживания