В то же время, английский адмирал наверняка понимал, что его крейсера не имеют реальных шансов выиграть бой у немецкой эскадры, и, тем не менее, изначально намеревался вступить в бой - это видно хотя бы из того, что он собирал эскадру вокруг ближайшего к немцам крейсера. Как известно его дальнейшие действия подтвердили это.

Однако Крэдок предпочел принять бой. Надо полагать, что у него на это были причины, и некоторые из них можно предположить.

Во-первых, несомненно можно согласиться с официальной версией Адмиралтейства — отметить храбрость и доблесть английского адмирала. Он был истинно британским моряком, и, верный его традициям, не хотел бы избегать боя. История знает немало случаев, когда заведомо слабая эскадра одерживала победу над более сильным противником. Однако, немало примеров и того, когда умелое отступление через некоторое время приносило не менее громкую победу расчетливому командиру. Несомненно, и то, и другое было хорошо известно Крэдоку. Поэтому, раз уж он решил не уклоняться от боя, значит, считал, что у него есть достаточно шансов выполнить свою задачу.

Во-вторых, Крэдок руководствовался инструкциями, полученными из Адмиралтейства. Эти инструкции составлялись весьма туманными фразами, и к тому же нередко имели непонятный или двойной смысл, содержали также и недоговоренности (например, Крэдоку не соизволили сообщить, что «Defence» он в свою эскадру не получит). Но в любом случае главной задачей Крэдока было не допустить немецкую эскадру в Атлантику - именно с этой целью ему поручили командовать морскими силами в Южной Атлантике (South America Station & SE Coast Station). Позже Адмиралтейство объясняло действия Крэдока непониманием им распоряжений из Лондона, при этом признавая, впрочем, их некоторую туманность и двусмысленность. Однако здесь нелишне вспомнить судьбу адмирала Траубриджа, обвиненного в нерешительности действий (читай - в трусости) и не вступившего в бой с «Goeben», из-за чего задача, стоявшая перед английской эскадрой оказалась невыполненной. На суде адмирал Траубридж оправдывался тем, что Адмиралтейство ограничивало его действия строгими распоряжениями, которые не позволяли проявлять инициативу и в то же время носили весьма двусмысленный характер. Видимо, Крэдок не хотел порочить свою репутацию обвинением в трусости и в распоряжениях Адмиралтейства руководствовался только теми, которые не несли двусмысленности - то есть уничтожение немецких транспортов и перехват крейсеров.

Но все-таки главным мотивом, пожалуй, следует считать не присущие Крэдоку храбрость, патриотизм и исполнительность. Принимая решение о бое, английский адмирал исходил из сложившейся ситуации.

Еще в начале войны, командуя Североамериканской и Вест-Индской станцией (North America & West Indian Station) и 4-й крейсерской эскадрой (4th Cruisers Squadron) контр-адмирал Крэдок смог на практике оценить громадное значение скорости как для крейсерских операций, так и в борьбе с крейсерами противника. Гоняясь за немецкими крейсерами «Karlsrhue» и «Dresden», Крэдок несколько раз упускал их именно из-за тихоходности своих кораблей.

В этот раз ситуация складывалась иная. Крэдок понимал, что противник сильнее его и никак не рассчитывал на победу. Вероятно, он допускал, что достаточно было бы просто в какой-то степени повредить крейсера противника и лишить их оперативного маневра. Поврежденные немецкие крейсеры не смогли бы получить серьезного ремонта в нейтральных портах, а если бы из-за повреждений они потеряли бы какую-то часть скорости, то не смогли бы и уйти достаточно далеко. В этом случае, эскадре Крэдока было бы достаточно просто вовремя выйти из боя и сообщить о точном местонахождении немецкой эскадры. Дальнейшие дни немецкой эскадры были бы сочтены - через некоторое время из центральной части Тихого океана и Атлантики прибыли бы мощные силы, и немецкая эскадра, не имевшая возможности уйти из-за полученных повреждений была бы полностью разгромлена. Забегая вперед, следует отметить, что в дальнейшем военные действия в этой акватории примерно таким образом и складывались - за исключением результатов боя самого Крэдока. Правда, Шпее имел возможность изменить такой ход событий, если бы двинулся в Южную Атлантику немедленно после победы при Коронеле, не допуская имевшего место длительного промедления. Но в этом случае степень домыслов и догадок столь высока, что этот вариант принимать в расчет нет смысла.

Что же касается самого боя, то можно с достаточной уверенностью утверждать, что Крэдок имел определенные планы и реально воплощал их во время предбоевого маневрирования. Именно из этого маневрирования замыслы английского адмирала и становятся для нас очевидными.

Как известно встреча эскадр произошла далеко за полдень. Заход солнца ожидался в 19 часов. С учетом времени, необходимого для сближения эскадр, на бой оставалось не более двух часов светлого времени. В течение часа-двух даже слабая эскадра вполне могла бы нанести какой-либо ущерб противнику и затем скрыться в сумерках. В таком случае величина ущерба напрямую зависела от количества участвующих в бою орудий, а в условиях скверной погоды - от того, чьи корабли окажутся под ветром у противника и в чей стреляющий борт будет бить волна. А это в свою очередь во многом зависело от скорости, и в какой-то степени от удачи.

Вступив в бой, повредив немецкие корабли и скрывшись в темноте, Крэдок мог бы считать свою задачу полностью выполненной. Дальнейший разгром немецкой эскадры был бы неминуем. О полном разгроме своей эскадры Крэдок скорее всего и не помышлял. В самом деле, никакой флагман не может допустить мысли, что его эскадра будет наголову разбита за 15 минут боя даже в самых неблагоприятных условиях.

По мнению Адмиралтейства, когда Крэдок понял, с кем имеет дело, он просто обязан был попытаться скрыться в сгущающихся сумерках, не начиная боя. Однако это мнение сформировалось позже и основывалось на известных результатах боя. Уверенно можно сказать, что если бы результаты боя оказались более благоприятными для англичан, то и упомянутое мнение Адмиралтейства было бы иным. Каким? Нетрудно догадаться. Пример адмирала Траубриджа показывал, что у Адмиралтейства в чести только победители и геройски погибшие. Крэдок решил рискнуть и вступил в бой. А когда заговорили пушки, что-либо менять было уже поздно.

Броненосный крейсер «Monmouth»