Попробуем еще раз внимательно посмотреть на гравюру Зубова. В надписи на правой половине рисунка продолжается вольный пересказ записки Петра, заканчивающийся текстом, не относящимся к самой записке: "Нарицается же судно сие Бот Аглинской. Бот по виду своему между суднами, Императорского Величества, мужа в России, к честным искусствам, тогдашный обычай, быстроохотнаго, судно сие в Англии зделано. и оттуда в Москву привезено". Вот откуда появилась версия о подарке англичанами ботика Н.И. Романову, а, следовательно, и английского происхождения, тем более, что и в записке Петра есть такая фраза "он (Тиммерман - авт.) сказал, что то бот - аглинской" Боярин Н.И. Романов, сын Ивана Каши и двоюродный брат царя Михаила Федоровича умер в 1654 году, то есть еще до постройки судна "Орел". Так как он не оставил после себя прямых наследников, то имение его перешло к царю Алексею Михайловичу, как ближайшему родственнику по мужской линии. По указанию царя думный дьяк Александр Иванов составил подробную опись имущества оставшегося после смерти Никиты Ивановича. В этой описи, или как тогда говорили, "Росписи всяким вещам, деньгам и запасам, что осталось после смерти боярина Никиты Ивановича Романова и дачи по нем на помин души", мы найдем различные возки, колымаги, "нацвеченные разными красками", телеги, ящики "простые", хомуты, колеса, не говоря уже о постельном белье, утвари, драгоценных вещах и оружии. Есть в этой описи бочки, найденные в дальних сараях с гнилой капустой, но в ней нет упоминания не только о ботике, но даже о каком-либо другом суденышке, способным плавать на воде. Трудно усомниться в честности и добропорядочности думного дьяка Иванова, ведь он описывал имущество царской семьи. Конечно, если бы в этой описи нашелся ботик, то вопрос о его происхождении почти был бы решенным. Раз он есть в Измайлове на момент смерти Н.И. Романова, то он является его собственностью и. наверное, действительно был ему подарен. К сожалению, нет документальных свидетельств как о самом акте подарка ботика ему англичанами, так и доставки ботика в Москву. Все это дает основания считать несостоятельной версию об английском происхождении ботика.

Но и гипотеза об отечественном происхождении ботика также лишена необходимых доказательств. Хотя известно, что одновременно с "Орлом" в Дединове были построены "яхта, две шняки и бот". Эта флотилия была направлена в Астрахань, где после Разинского бунта простояла в течение многих лет в Волжской протоке Кутуме недалеко от Астрахани. Лишь при царе Федоре Алексеевиче был осуществлен осмотр остатков флотилии, который показал что "корабль ветхой, дно и бока сгнило, в ход не годитца". Было решено разбить их на "всякого делового двора расходы". Таким образом сегодня мы знаем только то, что в Дединове действительно был построен бот. Возможно, именно он и был доставлен в Москву, где и осел в Измайлове. Но здесь мы ступаем в сферу предположений и догадок. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что вопрос о происхождении Измайловского ботика остается открытым и ждет дальнейших исследований.

Но хотелось бы остановиться на одном интересном документе, который некоторые историки считают еще одним доказательством английской версии. Речь идет о письме французского посла Кампредона при Петре I, опубликованном полностью в "Сборнике Русского исторического общества" в 1885 году. Французский посол присутствовал в 1723 году при церемонии встречи ботика у Александро-Невского монастыря и имел разговор с царем. Процитируем часть письма от 13 июня 1723 года, касающуюся ботика: "80 лет тому назад дед его царского величества выписал из Англии через Архангельск в Москву маленькое судно или, лучше сказать, модель военного судна размерами очень маленькой шлюпки, которую он назвал "Святой Николай", довольно грубой постройки, согласно обычаям того времени. Можно предполагать, что намерение царя Михаила Федоровича заключалось в том, чтобы выстроить несколько судов по этой модели. Но исполнение этого было предназначено ныне царствующему монарху, который в своей юности, прослышав о судне "Святой Николай", сохранившемся в арсенале, пожелал его увидеть. Найдя его почти вовсе изъеденным червями, он велел оббить его снаружи медью. Как только он получил свободу действовать по своей воле, он велел выстроить большое судно на Переславском озере". Здесь прежде всего бросается в глаза то. что речь идет не Никите Ивановиче, а о царе Михаиле Федоровиче. Кроме того, вызывает интерес фраза о том. что Петр "прослышал о судне", да еще "сохранившемся в арсенале". Может быть, Кампредон имел в виду именно тот "корабль", который действительно молодой царь нашел в Оружейной палате и велел принести в "свои хоромы". Он мог когда-то называться "Святым Николаем". Но это было еще до того, как Петр, подчеркиваю, случайно нашел ботик в Измайлове. В этом же письме Кампредон рассказывал о своей беседе с царем, который показал ему "лично особенности конструкции этого судна и рассказал некоторые подробности, которые (Кампредон - авт. ) имел честь изложить". Но никаких подробностей в письме Кампредона нет, как нет и того, что Петр I сам назвал ботик "Святым Николаем". Таким образом, письмо Кампредона расходится с запиской Петра и не доказывает английского происхождения ботика.

И еще один интересный вопрос, связанный с "дедушкой русского флота", требует выяснения. В верхней части бортов ботика имеется роспись в виде чередующихся цветных треугольников. По Ф Ф. Веселаго эти треугольники имели красный, белый и зеленый цвета. Сегодня же вместо зеленого появился синий цвет Здесь, может быть, или описка у Ф.Ф. Веселаго. или же ботик был перекрашен во время ремонта в советское время, так как после 1872 года он не ремонтировался. Возникает и другой вопрос. Когда и кем был нарисован Русский герб на транцевой доске ботика? Ответ требует дополнительных исследований. Меньше вопросов в отношении конструкции ботика, его вооружения и снабжения. Усилиями сотрудника Центрального Военно-Морского музея А.Л. Ларионова и художника Е.В. Войшвилло в 1975 году была произведена его реконструкция. Впервые были выполнены точные размеры ботика и составлены его чертежи.