Схема испанских укреплений в Манильской бухте
На северном берегу Лусона было построено две батареи из артиллерийских запасов Кавитского арсенала: три 178-мм дульнозарядных орудий Палисьера на мысе Горда, два 160-мм казнозарядных орудий Гонтория образца 1879 года на мысе Лассиси, а на острове Коррехидор - три дульнозарядных 203-мм (180-фунтовых) орудия Армстронга.
На острове Кабальо моряки с «Веласко» установили три 152-мм орудия Армстронга с этого же крейсера. В честь родного корабля ей дали название «Веласко». На скале Эль Фраиль моряки с «Лесо» установили два 120-мм орудия Гонтория со своей канонерки и одно 120-мм орудие с крейсера «Де Улья». Батарея получила название «Лесо». И, наконец, на мысе Рестигна поставили три 160-мм дульнозарядных орудия Палисьера.
К 1 мая средства подводной защиты проходов были еще на весьма примитивном уровне. В испанских архивных документах, повторяемых из работы в работу, дается информация, что было выставлено всего 14 мин. Современному читателю, воспитанному на литературе о многочисленных минных банках в Балтийском и Северном морях, эта цифра покажется заниженной. Но по реалиям XIX в., когда практически все мины были кустарного производства, это считалось огромной (правда, в основном моральной) силой. Хотя Вильсон пишет о "многочисленных банках контактных мин", он ошибается. Это были весьма примитивные мины с электрическим взрывателем, срабатывающим от команды, подаваемой с берега. (В своей статье капитан 2 ранга Хосе Бланко Нуньенс приводит ссылку на воспоминания своего деда, одного из участников событий на Филиппинах. Он вспоминал, как бегал по Маниле в бесплодных поисках какого-нибудь аптекаря или пиротехника, способного сделать контактные взрыватели из гремучей ртути.) И, как обычно бывало с подобными минами, их истинная боевая ценность была близка к нулю: во-первых, с берега довольно трудно было определить необходимый момент взрыва, тем более людям, не имевшим никакого опыта (как показывает практика, подобные минные заграждения практически всегда взрывались не тогда, когда следовало бы), а во-вторых, вследствие ширины проливов для по-настоящему эффективного заграждения потребовалось бы 100-150 мин. И, наконец, в-третьих, мины, судя по всему, были поставлены с большой небрежностью. Как пишет Вильсон, вместо того, чтобы установить мины на такой глубине, которая позволяла бы повредить проплывающий корабль, те просто были выброшены за борт и благополучно утонули. Этот подход себя оправдал, если бы глубина проливов составляла 5-10 метров, но не 30 и более, как это было здесь, так как даже десятиметровая толща воды сильно ослабляла действие ударной волны.
После сражения выяснилась истинная ценность этих минных заграждений. Забавный инцидент случился, когда испанский офицер прибыл на борт «Релея», чтобы договориться о сдаче укреплений на острове Коррехидор. Корабль дрейфовал в проливе Гранде, и испанец стал проявлять явное беспокойство, прося спешно доставить его на берег. В этот момент на него было оказано кое-какое давление, чтобы он объяснил причину беспокойства. И он сказал, что «Релей» находится... на минном поле.
Но сами испанцы возлагали на свои мины большие надежды, и в разговорах с иностранцами держались весьма самоуверенно. "В нашем распоряжении у входа в бухту, - заявили они команде одного из вошедших британских пароходов, - около пяти-шести десятков тяжелых орудий. Американцам будет невозможно войти в нее без броненосцев или сильных сухопутных сил". Прямо перед боем один американский офицер заявил: "Вход в бухту опасен, так как он охраняется фортами и поддерживается установленными минами и торпедами", на что всегда спокойный коммодор Дьюи возразил: "Все эти слухи и заверения испанцев наводит на мысль, что у них нет ничего другого, кроме батарей и мин".
Канонерская лодка «Эль Каньо». Во время войны входила в состав Южного морского дивизиона, дислоцировавшегося в Илоило. (SAW)
