Когда дым, наконец, развеялся, стали видны результаты сражения, но и это не внушало оптимизма командам. Один из штабных офицеров в письме к другу в Нью-Йорк, которое было 15 июня опубликовано газетой «Нью-Йорк Сан», писал: «В 7.30 взвился сигнал отходить, а капитанам подняться на борт флагмана. Пока шлюпки сновали от корабля к кораблю, мы, разглядывая поле битвы, не могли не заметить, какие повреждения нанесли мы, и как ничтожны были наши собственные потери. Но мы чувствовали себя совершенно не удовлетворенными, точно кто-то отобрал наш успех. Коммодор также был весьма угнетен. Половина боеприпасов была израсходована, и он начал мучиться вопросом, как же теперь осуществлять морскую блокаду. Вся проблема была в том, что неприятель теперь мог постоянно нас беспокоить, особенно в ночных атаках, заставляя расходовать и без того скудный боезапас.» Во избежание удручающих разговоров в экипажах людям на кораблях было объявлено, что отход проводится с целью дать завтрак. Этот повод был более безобиден, нежели удушающая жара во внутренних отсеках, хотя дым и пар, валившие из люков, находящихся под броневой палубой отделений, доказывал это более наглядно. В пороховых погребах и котельных отделениях была зарегистрирована температура от 50 до 70°С. Поэтому отход был радостно воспринят машинистами и кочегарами. Мичман Питт Скотт вспоминает: "Было настолько жарко, многие хотели раздеться практически полностью, оставив лишь ботинки, так как палуба страшно жарила. Коммодор, подавая пример, словно не замечая жару, провел весь бой в своей белой парусиновой форме, но все остальные бегали по верхней палубе кто без воротничка, кто без рубашки, а некоторые и вообще голые по пояс...".

Репродукция с картины Портелы, изображающей вид на испанский флот с форта Сан-Фелиппе. Слева направо: горящий корпус «Кастильи», крейсер «Рейна Кристина» еще не приткнулся к мели, но уже с многочисленными пожарами, «Дон Антонио де Улья» также в пожарах. На переднем плане «Исла де Куба» и паровой баркас, направляющийся для оказания помощи «Кристине» (экспозиция «Мусео Навале»)

Расчет американского 127-мм орудия во время боя. (SAW)	Коммодор Джордж Дьюи руководит боем с борта крейсера «Olympian. Репродукция с картины R. F. Zogbaum (1899 год). Обратите внимание, крейсер окутан клубами дыма от пороха.

Орудийная прислуга находилась на боевых постах уже почти 16 часов и тоже изнывала от усталости и жары. "Голые по пояс, - вспоминает лейтенант Элликот, - грязные от пороховой сажи, с мокрыми полотенцами на головах, с потом, стекающим ручьями по их блестящим телам, эти люди... походили на демонов, вылезших из преисподней". Тем не менее, не видя результатов своих трудов, они громко требовали закончить бой и кричали: "Какой к черту завтрак, когда еще не видно результатов?!". Коммодор и все американцы еще не знали, что бой уже практически выигран. А потому американцы считали, что отход ободряюще подействует на испанцев, которые, вероятно, решат, что смогли отбить атаку неприятеля. А уж иностранные наблюдатели и журналисты потом в своих статьях вдоволь позволили себе поиронизировать над такими "горе-вояками", которые в разгар битвы ушли на завтрак.

Как только корабли отошли, уныние прошло, и все командиры собрались на борту «Олимпии» для совещания с коммодором. Можно представить, с каким облегчением он принял доклады, что на кораблях нет серьезных повреждений и человеческих жертв. Это казалось невероятным, так как огонь испанцев был таким ожесточенным и таким упорным. Более того, по разговору выходило, что на кораблях снаряды были далеко не так исчерпаны, как полагал Дьюи. Вместо 15% снарядов, которые, как полагалось, осталось, оказалось, что 15% было израсходовано. Хотя собрание еще продолжалось, свежая новость о близкой сатисфакции уже дошла до американцев. Сильное пламя заметили на «Рейне Кристине» и «Кастилье» и до американцев донеслись звуки сильных взрывов на их борту. Теперь уже стало ясно, что сопротивление испанцев сломлено.

Дьюи решил дать отдых экипажам до 11-00. За это время команды успели позавтракать и исправить те небольшие повреждения, что были нанесены слабым огнем испанцев.

По-иному воспользовался этим перерывом испанцы. Шлюпки с менее поврежденных кораблей занимались эвакуацией экипажей с «Рейны Кристины» и «Кастильи». Адмирал Монтехо перенес свой флаг на «Исла де Кубу» и, не видя смысла в продолжении битвы, отведя корабли вглубь бухты Бакор, отдал приказ открыть кингстоны. «Дон Хуан де Аустриа», «Исла де Лусон», «Исла де Куба», и «Маркес дель Дуэро» вскоре выполнили приказ. Были затоплены также неисправные, а потому не участвовавшие в битве «Веласко», «Генерал Песо» и гидрографическое судно «Аргос». Корабли затонули на мелководье так, что большая часть палуб и надстройки находились над водой. В бухте Канакао остались лишь изуродованные остовы «Рейны Кристины», «Кастильи», а также крейсер «Дон Антонио де Улья», неисправные машины которого делали невозможным отход. Из всех кораблей общей участи избежали лишь малые вспомогательные суда, укрывшиеся на мелководье и ждавшие решения своей судьбы.