К сомнительным прибавлениям могут быть отнесены указанные ниже суда:

Все прочие суда наши почти не имеют боевого значения, за исключением миноносцев и истребителей, здесь не упомянутых, - наравне с американскими кораблями "Katahdin" и "Vesuvius".

Приложенные здесь сведения указывают на то, что наши силы на Атлантическом океане составляют приблизительно только половину американских сил как по водоизмещению судов, так и по их боевому вооружению. Я никогда не думал об эскадрах, которые Соединенные Штаты Содержат в Тихом океане и в азиатских водах в связи с развитием осложнений в Вест-Индии, ноя всегда считал эти силы весьма опасными для Филиппин, которые не обладают даже тенью для сопротивления им. Что касается берегов Америки в Тихом океане, то Соединенным Штатам о них не приходится беспокоиться. Я думаю, что вы ошибаетесь, что наше положение может измениться в течение апреля. Как я уже сказал выше, я уверен, что ни "Carlos V", ни "Pelayo", ни "Vitoria" или "Numancia" не будут готовы, и никто не может сказать, как мы сделаемся с зарядами 5,5-дюймовых орудий. Крейсер "Cristobal Colon" по всей вероятности не получит своих 10-дюймовых орудий ранее конца апреля. Если бы я даже ошибался, то и тогда все наши морские силы в Вест-Индии составляли бы только 49 % американских сил по водоизмещению и 47 % по боевому вооружению.

Наше единственное перед ними превосходство заключается в наших миноносцах и истребителях, если только они дойдут до места назначения в надлежащем порядке.

Я не вполне знаком с воззрениями народа касательно Кубы, но склонен думать, что огромное большинство испанцев прежде всего желает мира. Однако, те, которые так настроены, страдают и плачут внутри своих домов и не говорят вообще так громко, как меньшинство, которое пользуется выгодами существующего положения. Впрочем, это вопрос, который меня не касается.

Недостатки наших средств таковы, что несколько дней назад три матроса упали за борт вследствие лопнувшего ветхого тентового леера, за который они держались, когда убирали снасти по борту, готовя судно к салюту. О новом тентовом леере подавали требование 50 дней назад, но он не был переменен. В старину бриг "Hernan Cortes" вышел в море через 43 дня после своей закладки. Теперь же, прошли уже 51 сутки с того времени, как я просил о замене нескольких трубок в паровом котле баркаса с крейсера "Infanta Maria Teresa" и еще не могу сказать, когда это будет исполнено. Таково, вероятно, будет и отношение между нами и Соединенными Штатами по части исправления повреждений во время войны, несмотря на то, что мы в Гаване имеем док, который в этом случае очень важен, но это еще далеко не все.

Что касается личного состава судов, то я его вовсе не знаю, но скажу только, что команды, принесшие поражение при Трафальгаре нашим предкам, набирались для службы тем же способом, что и теперь.

Все здесь изложенное есть мое искреннее убеждение, и я высказываю его ради пользы отечества. Если найдут необходимым выслушать меня лично, то я готов явиться для этого по первому требованию. Совершив все это и сняв таким образом тяжесть с моей совести, я совершенно готов выполнить уже сравнительно более легкую часть моего долга и повести наши силы туда, куда будет приказано; при этом я уверен, что все исполнят свой долг".

ЖЕЛАНИЕ СЕРВЕРЫ ВЫСКАЗАТЬ СВОЕ МНЕНИЕ ПЕРЕД СОВЕТОМ МИНИСТРОВ

Десятое письмо

Уже ранее высказанное адмиралом желание сделать личный доклад в совете министров еще более точно выражено в его следующем письме, от 16-го марта.

"Вчера я получил ваше письмо от 14-го числа и из него усматриваю, что мы оба вполне согласны в своих мнениях касательно войны, которая угрожает нашему бедному отечеству. Так как мы оба одинаково воодушевлены наилучшими стремлениями, то такое согласие между нами должно было неизбежно появиться, оказывается также, что и само правительство разделяет наше мнение, но я все-таки боюсь, что найдется какой-нибудь министр, который хотя и верит в наше неблагополучие, но может случайно быть ослеплен целым рядом имен, перечисленным в общем списке судов, и, пожалуй, не заметит тогда той разительной несоответственности, которая существует между обеими флотами, в особенности же, если он не будет знать о всех наших нехватках, тогда как без запасов, зарядов, угля и прочего никакая морская война немыслима. У нас, ведь, решительно нет ничего. Если моя боязнь имеет основание, то я полагаю было бы в высшей степени важно, чтобы весь совет министров в полном его составе был бы вполне осведомлен о нашем ужасном положении, дабы не осталось ни малейшего сомнения в том, что война поведет нас к страшной гибели, следствием чего будет унизительный мир и самое ужасное разорение; ввиду этого необходимо не только избегнуть войны, но еще отыскать средство делать ее невозможной и в будущем. Если этого не сделают, то чем больше пройдет времени, тем хуже будет окончательный результат - разрешится ли он миром или войной.