С окончанием Первой мировой войны время неограниченных размеров кораблей и неограниченного тоннажа флотов резко подошло к концу. Вашингтонская конференция по морским вооружениям закончилась подписанием ряда документов, известных как «Пять договоров о морской мощи 1921 года» («Five Power Treaty of 1921»). В параграфах этих документов устанавливались пределы на корабли ударной силы (capital ships), включая авианосцы, а также коэффициенты на тоннаж военных флотов между наиболее мощными мировыми морскими державами. Более поздний Лондонский Морской Договор 1930 года несколько расширил эти пределы и позволил ввести дополнительные условия на тоннаж крейсеров, эсминцев и подводных лодок в американском, британском и японском флотах.
Для американского Военно-Морского флота Вашингтонский и Лондонский морские договоры не создали особенных проблем. Первый из них, хоть и заставил отправить на слом много строящихся кораблей, обещавших стать хорошими боевыми единицами, но зато позволил иметь многочисленный флот, который согласно коэффициенту тоннажа мог быть равным британскому, также отправившему на слом некоторые свои строящиеся корабли. В принципе, такое соглашение с Великобританией и уравнивание коэффициента можно считать честным и справедливым, особенно учитывая невозможность войны в ближайшем будущем между Соединенными Штатами и Британской Империей.
Тем не менее, на некоторых определенных правительственных уровнях такая война в это время считалась не только возможной но, даже признавалась необходимой. Американское правительство, изобилующее англофобами, стремилось по возможности сильнее ограничить распространение британской торговли. Американские ирландцы призывали Канаду, Ирландию и часть англичан, готовых совершить эту ошибку, чуть ли не к военному вторжению на британские острова. Обстановку еще более обостряли различные издания, и в частности массово-информационная организация «Peaceful Press». Естественно, общий настрой англичан в таких условиях также не отличался миролюбием. В результате этого нагнетания страстей общественная организация «Военно-морская лига Соединенных Штатов» («The Navy League of the United States»), продолжавшая создавать все новые доводы для оправдания доктрины своего военно-морского флота «second to none» («He быть вторым»), отметила, что у страны слишком мало причин исключать Великобританию из списка предполагаемых и возможных военных противников.
Наилучшим образом (или наихудшим, в зависимости от вашей точки зрения) все это сочеталось с элементами американской флотской иерархии, которая сохранилась еще с войны 1812 года. У руля стояли личности, подобные начальнику Отдела морских операций адмиралу Бенсону (Chief of Naval Operations Admiral Benson), который был делегирован в Версаль для руководства американской делегацией и отстаивания интересов США на «дипломатических баррикадах» в так называемой «Морской битве у Парижа» («Naval Battle of Paris»). He менее интересна личность контр-адмирала Джонса (Rear-Admiral Hilary P.Jones), который собственноручно «разрушил и потопил» прерванную в 1927 году конференцию по ограничению морских вооружений в Женеве в июне 1927 года, иначе известную как «Кулиджская конференция» («Coolidge Conferense»), так как она созывалась по инициативе президента США Кельвина Кулиджа.
Пока дискуссии о будущей возможной войне в Тихом океане оставались прежде всего конфликтом личностей, фактическая война на этом театре становилась все более утверждающейся действительностью, основанной на реальных фактах. Американские взгляды на независимость Китая (и использование его как рынка для американской торговли) вступали в противоречие с японскими амбициями территориального расширения на Азиатский материк; торговая экспансия и конкуренция росли, давая горькие результаты. Соединенные Штаты часто и намеренно, и непреднамеренно затрагивали гордость японской культуры, как например, ограничивали иммиграцию на Азиатском материке. Становилось ясно, что во многих вопросах Соединенные Штаты стояли на пути японских амбиций.
Эта ситуация привела к возникновению Англо-Японского договора, еще более обострившего ситуацию. Союз между этими двумя странами был результатом сотрудничества в Первой Мировой Войне. Сторонникам американской доктрины Военно-морского Флота это показалось реальным подтверждением, что Соединенные Штаты оказались в серьезной опасности в связи с перспективой войны против объединенной мощи двух сильнейших флотов в мире на акватории двух океанов. В Соединенных Штатах важным аргументом против развязывания такой войны являлась необходимость иметь линейные корабли для Атлантического и Тихоокеанского флотов с противоречивыми относительно друг друга техническими характеристиками. А представление того, как линкоры двух вражеских держав одновременно обстреливают Лос-Анжелес и Нью-Йорк вызывало слишком много отрицательных эмоций.
Правительство Соединенных Штатов считало, что равный коэффициент морской мощи между США и Великобританией не давал им определенных преимуществ, поэтому все усилия американской дипломатии преследовали цель обеспечить оттягивание войны между этими странами, вероятность которой считалась небольшой, но тем не менее имела место. В Тихом океане обстановка становилась прямо противоположный. Для Соединенных Штатов стратегическая ситуация потребовала защиты Филиппинских островов, расположенных очень далеко от Западного побережья континентальной территории Соединенных Штатов, но считавшихся форпостом в морской доктрине. Это предполагало трансокеанские переходы части линейного флота на расстояние свыше семи тысяч миль с базированием в довольно неудобной гавани Subic-Bay и бухте Manila. Переходы были опасны угрозами нападения субмарин, налетов авиации и ночных торпедных атак крейсеров и эсминцев, а также износом механизмов и нехваткой снабжения запчастями. Последнее объяснялось соглашениями Соединенных Штатов, не позволявшими их укрепления на многих Тихоокеанских базах. Из-за этого флоту приходилось устраивать на маршрутах переходов специальные базы-укрытия. И наконец, в конце перехода их мог ожидать японский военный флот, достаточно мощный, чтобы разбить американскую эскадру в одном генеральном сражении в выбранном им месте. В итоге, в огне орудийных залпов могло сгореть «бумажное преимущество», предоставленное американскому флоту, и, по существу, было вероятно повторение Цусимского бедствия.
«Langley» во время перестройки в авианосец
