По сравнению с полным отсутствием генерального плана у Гитлера, безрассудочными импровизациями, припадками невменяемости, упрямым отказом признавать обратное, тщательная подготовка японцев, их приверженность к своей идее "ограниченной" войны и планирование не только первоначальной молниеносной войны, но и продолжительного испытания сил в дальнейшем, поражает своей трезвостью. Тем не менее эти планы базировались, в действительности, на полном и основательном непонимании всего положения, политического не меньше, чем стратегического. Успехи их предшественников в войнах с Китаем и Россией были достигнуты благодаря их умелому использованию своего одностороннего господства-владения морем. Как Китай, так и Россия были главным образом сухопутными державами и, будучи однажды побежденными, они не могли восполнить свои морские потери и разорвать железное кольцо, затянутое японцами вокруг их объектов. Однако осенью 1941 года японцы начали войну не с двумя сухопутными державами, а с двумя сильнейшими морскими и промышленными государствами, которых, несмотря на временные успехи, они никогда не могли совсем изгнать из морей и помешать им рано или поздно вернуться обратно со значительно превосходящими силами. Другими словами, теперь они уже не вели "ограниченную войну" морской силой против сухопутного государства, а вели войну с существенно превосходящей их морской силой. Единственную надежду восстановить равновесие они возлагали на ударопоглощающее действие колоссальных дистанций, которые должны были преодолеть союзники, чтобы нанести ответный удар. Когда зимой 1943/44 года под ударами новой концентрированной мощи рухнула и эта надежда, весь стратегический план японцев развалился как карточный домик.

Их ошибка шла еще глубже. Их прежние конфликты с Китаем и Россией могли быть ограничены в стратегическом отношении, потому что они были ограничены и в политическом отношении. Как для Китая, так и для России ставка в игре представляла периферийный интерес, больше того - интерес только для правящих кругов, а не для народов. Таким образом эти правящие группы не могли ввести в войну все силы своих империй и когда решение войны шло не в их пользу, они готовы были скорее согласиться на невыгодный договор, чем продолжать борьбу, которая начинала разжигать затаенный огонь внутреннего недовольства в открытое восстание. С другой стороны, даже если большая часть британских и американских морских сил была поглощена борьбой против Гитлера, то и тогда японские стратеги никогда не могли надеяться изгнать их совсем с морей. Все эти политические и психологические стороны игнорировались японскими стратегами во второй мировой войне. Разрабатывая свои планы на чисто стратегических основах, они неправильно оценивали характер своих противников и колоссальное психологическое влияние атаки на Пирл-Харбор, а также настоятельную необходимость теснейшей связи между их политической и стратегической оценкой данного конфликта; в результате они начали войну, которую пытались вести в стратегическом отношении как "ограниченную", а в политическом как "абсолютно" расовую борьбу не на живот, а на смерть.

Клаузевиц, великий немецкий военный мыслитель, сказал в своем последнем заявлении, что государственный деятель или командующий призван правильно оценить характер войны, которую он готовит начать, с тем, чтобы не принимать ее за что-то или превратить ее во что-то, чем она по сложившейся обстановке быть не может. Это первая и самая исчерпывающая задача стратегии. Мы видели, что Адольф Гитлер полностью игнорировал этот совет. Японские стратеги со своей стороны откровенно льстили себе, что они следовали ему. Но они впали в ту самую ошибку, от которой Клаузевиц предостерегал. Они погрузились в борьбу, для которой у них не было сил. и по характеру обстановки не могло быть ни в политическом, ни в стратегическом отношении - "ограниченной войны".