Падение японских ключевых позиций на островах Джильберта и Маршалловых означало больше, чем только разгром их внешней оборонительной зоны. Это означало не более, не менее как провал всей их стратегической системы. Эта система, как мы уже видели, базировалась как в своей наступательной, так и в оборонительной фазах, на разделение функций между двумя дополнительными элементами: с одной стороны передовыми наземными, морскими и воздушными силами, с другой центральным резервом главного флота.

В этом разделении функций роль "расходуемых" передовых сил заключалась не только в поражениях и, следовательно, задержании противника, как в 1943 году, но и. если они не смогут помешать союзникам прорваться, действовать по крайней мере как "ударопоглотители", то есть ослабить силы союзников до такой степени, чтобы главный флот японцев смог бы нанести решающий сокрушительный контрудар. Таким образом, когда передовым силам не удалось задержать адмирала Спруэнса или хотя бы сколько-нибудь ослабить его силы, они не только сами потерпели крах, но и подвергли опасности центральный резерв, так как без их действия как "ударопоглотителя" японский главный флот не мог успешно действовать против главных сил Спруэнса.

С провалом функций их передовых сил. японские стратеги фактически потеряли господство в западной части тихого океана, которое они приобрели после Пирл-Харбора и Куантана. Лишившись этого необходимого дополнения, мощный флот, который японцы так усердно берегли на случай необходимости, был не в состоянии ответить на эту необходимость. Не нанеся ни единого удара он за одну ночь превратился во "флит ин биинг". Куда бы японские стратеги не повернулись, везде их встречала неудача. Если они решат рисковать своим главным флотом в попытке остановить адмирала Спруэнса, то в результате их побьют и отбросят одним ударом. Если же, напротив, они будут продолжать сохранять "флит ин биинг", они не смогут помешать Спруэнсу захватывать их позиции и будут, в конце концов, вынуждены давать ему отпор при еще более неблагоприятных условиях

Оказавшись поставленными перед такой дилеммой японские стратеги не могли решить какой путь выбрать и извивались между двумя. Два раза подряд, при подходе американцев к Марианским островам и к Лейте, они бросали главный флот в отчаянной попытке остановить их, но каждый раз они бесцельно тратили свои лучшие силы, оставляя в резерве другую часть, только для того, чтобы они нашли свою гибель под ударами американских авианосных самолетов в марте и июле следующего года.

Наиболее удачной иллюстрацией колебания японцев между двумя противоречивыми целями сохранения и использования их главного флота может служить интервью, данное японским военно-морским представителем Ито Масанори 26 июля 1944 года в период между битвами за Филиппины и в заливе Лейте, в котором он указывал, что любой план военно-морского боя должен предусматривать необходимость сохранения сил для последующего столкновения и что главная сила ни в коем случае не должна жертвовать собой.

Неудача японского главного флота остановить американское наступление в центральной части Тихого океана явилась концом второй оборонительной фазы японской первоначальной стратегии, точно так же как отход с Гвадалканала знаменовал собой окончание первой наступательной фазы. Бои в Филиппинском море и в заливе Лейте показали неспособность японцев помешать своим противникам уничтожить их морскую мощь, что и явилось прямым решением войны на Тихом океане. Подобное же поражение флота Того в 1904 году означало бы провал всей японской стратегической позиции. Но в 1944 году новый инструмент воздушной мощи в соединении с несравнимо большими дистанциями и районами, казалось бы, давал японцам небольшой шанс на доведение конфликта до конца и избежания полного поражения.

Поскольку наступление американцев продолжалось от разбросанных японских позиций по направлению обширных земляных массивов главного японского района, а затем Филиппины, Формоза и собственно японские острова, то оно направлялось в районы, которые невозможно было больше также легко изолировать и в которых японцы могли концентрировать и маневрировать большими наземными и воздушными силами. Если бы они смогли использовать эти преимущества для замедления американского продвижения, они могли бы сделать его настолько дорогостоящим, что добились бы чего-нибудь лучшего, чем безоговорочной капитуляции.

Таким образом, несмотря на то. что с битвой в Филиппинском море японцы провалили не только план войны, но и проиграли войну, она продолжалась еще в течении целого года. С крушением надежд задержать американцев концентрированными наземными и воздушными силами в продолжительной и тяжелой компании за Филиппины, пришел конец и японской стратегии в смысле ясного плана войны. Упорный фанатизм и полное отчаянье заставляли японцев продолжать войну, пока атомная бомба не вынудила императора прекратить эту бессмысленную борьбу.

Что больше всего поражает в стратегии японцев, так это ее контраст со стратегией Адольфа Гитлера. Обе страны просчитались в своих расчетах. Но они просчитались "в различных направлениях". Адольф Гитлер умышленно начал войну с Польшей с тем, чтобы использовать свое превосходство, пока оно не было потеряно. Он понимал, что не может больше надеяться на достижение успеха только путем показа своей силы. Но он был уверен, что он сможет контролировать конфликт, который он так необдуманно начал и провести свою агрессивную войну в виде отдельных "эпизодов". Когда после начала польской компании его расчеты не оправдались, и он оказался втянут в "неограниченную" смертельную борьбу, которой он любой ценой желал избежать, он спас себя только успехом своих дерзких стратегических импровизаций в Норвегии и на западе. Этот ряд побед, достигнутых вопреки желаниям Генерального Штаба, временно отстранил его от непосредственных последствий его ошибки. Никто из его военных советников не мог противоречить ему. ни сдерживать его.

На первый взгляд казалось, что японская стратегия не слишком отличается от немецкой. Она также намеренно начала войну против Великобритании и Соединенных Штатов и также сделала это с тем, что использовать свое временное превосходство в подготовленности. Но дух и мотивы, крывшиеся под этими внешними действиями, были различны. Как мы уже видели, японские стратеги были побуждаемы не пустым оптимизмом, не желанием схватить легкий успех, а страхом и опасением и в войне они видели единственный выход из тяжелого положения, к которому их привел "Китайский инцидент". Они так мало были уверены в успехе, что их тщательно разработанный план предназначался во-первых и главным образом для убеждения самих себя в том. что у них есть возможность выиграть войну, при условии, если у них будет тщательно разработанный план и если они не дадут втянуть себя в авантюру.