Динамитные снаряды к 381-мм береговой артиллерии (габаритные и весовые характеристики приведены в табл. к данной статье, баллистические характеристики в разделе, посвященном «Везувиусу»).

В целом по результатам кампании орудие показало себя незаменимым при проведении различных диверсионных акций.

Во время испано-американской войны динамитное орудие состояло на вооружении знаменитых «Рафрейдеров» Теодора Рузвельта³. Но использовавшееся в траншеях под Сантьяго орудие Симс-Дудли зарекомендовало себя не с лучшей стороны. Сам Рузвельт вспоминал: «орудие использовалось как мортира, ведя перекидную стрельбу из-за холмов — это обеспечивало полную скрытность, и за всю кампанию расчет не понес никаких потерь. Но на подготовку каждого из тех немногих выстрелов, что мы сделали, «Рафрейдеры» должны были потратить час или два». Из-за небольшой начальной скорости дальность действия орудий была весьма ограничена, а снаряд, кроме того, в полете сильно отклонялся из-за воздействия ветра. Так что более-менее эффективный огонь мог вестись лишь на дальностях до 900 ярдов. Пожалуй, единственная положительная черта орудий заключалась в том, что они оказывали большой моральный эффект на противника. Рузвельт, иронизируя над этим, отмечал, что после нескольких выстрелов бегущие испанцы становились легкой мишенью для обычного оружия.

Сами испанцы отмечали, что некоторые американские орудия «выбрасывают динамитные снаряды, которые попадают в цель довольно редко, хотя действие этих снарядов при разрыве весьма разрушительное».

По поводу боевого применения у Сантьяго командир орудия сержант Халлетт Элсоп Борроу в официальном рапорте от 14 июля 1898 г. писал: «Орудие применялось в сражениях у Сантьяго три раза: 1, 10 и 11 июля. Всего было произведено 20 выстрелов⁴. Потери испанцев заключались в подавлении трех орудий и обширных разрушениях траншей, что, вероятно, сопровождалось значительными потерями живой силы. Поэтому можно утверждать, что орудие обладает превосходной разрушительной силой и в этом смысле полностью оправдывает требования заказчика к изготовителям. Вместе с тем необходимо указать на некоторые недостатки, сильно снижающие эффективность орудия и делающие небезопасным обращение с ним. Вкратце эти недостатки следующие. Во-первых, чрезвычайно низкий ресурс механизма казенника из-за излишнего облегчения конструкций при изготовлении. После первого же выстрела вышел из строя выбрасыватель. Произведенная в полевых условиях замена сделала невозможной быструю стрельбу, что заметно снизило эффективность орудия. Впоследствии из-за излишней облегченности сломалась медная рукоятка на шпильке воспламенителя и, наконец, из-за дефекта в отливке обломился стальной спусковой крючок. В отношении пороховой камеры могу отметить, что после нескольких выстрелов герметичность ее была нарушена. Хотя это практически не ухудшило баллистических характеристик, следует учесть, что это серьезный дефект, так как если его вовремя не ликвидировать, он может привести к травмам или даже потерям в личном составе. Все эти дефекты могут легко быть исправлены изготовителем, также как и дефекты в пороховом патроне, корпус которого настолько легкий, что деформируется и заклинивается при выстреле. Возможно, это и есть первопричина всех проблем этого орудия. Корпуса зарядов необходимо делать более тяжелыми и жесткими. По поводу удобства обслуживания орудия в полевых условиях можно отметить, что оно почти такое же, как обычная пушка.»

По поводу деформации корпуса заряда журналист Ричард Девис, находившийся при «Рафрейдерах» во время осады Сантьяго, описывает курьезный случай, свидетелем которого он стал.

«... и я натолкнулся на расчет сержанта Борроу, ставший у меня на пути с динамитным орудием. Он, его брат и три кадровых военнослужащих деловито исправляли причину задержки в механизме. Офицер, шедший с поручением по линии, приостановил свою потную лошадь и пристально оглядел странное орудие взглядом профессионала.

— Это, наверное, и есть динамитное орудие, о котором я так много наслышан, — прокричал он.

Борроу поприветствовал его и ответил утвердительно. Офицер выглядел очень заинтересованным, и, по-видимому, забыл о своем поручении.

— Я хотел бы посмотреть хоть раз, как вы из него стреляете, — сказал он нетерпеливо. Борроу, весьма польщенный случаем показать свою игрушку истинному профессионалу, весь сиял.

— Один момент, сэр, этот снаряд, кажется, немного заклинил, — сказал он. Офицер, впервые видя заряд, застрявший в казеннике, спешно взялся за уздцы, и, похоже, потеряв интерес, стал как бы незаметно удаляться.

— Подождите, — попросил Борроу, — мы будем готовы с минуты на минуту.

Внезапно я услышал, что офицер дико вскрикнул:

— Что, что, — он задыхался, — вон тот человек делает с тем топором?

— Он пытается достать этот заряд, — сказал Борроу.

— О, Боже! — сказал офицер и, похоже, тут же вспомнил о своем поручении.

В прошлом году, когда я снова встретил младшего Борроу, развлекавшегося на теннисном турнире, я поинтересовался, был ли метод его брата по извлечению динамита с помощью топора успешным. Он сказал, что всегда срабатывало хорошо...»

³ «Rough Riders» в отечественной литературе по испано-американской войне часто переводятся как «Лихие наездники», но это не совсем точно. Дословный перевод этого сочетания всего лишь «берейторы» или «объездчики лошадей»; но после испано-американской войны английский язык обогатился новым значением — «кавалерист-доброволец».

⁴ Интересно, но сами испанцы полагали, что каждый двадцатый американский снаряд был динамитный. См. например, дневники Мюллера.