Самолет Ла-250 должен был стать основой авиационно-ракетного комплекса перехвата К-15.

Компоновка ракеты К-15 («изделие 275»): 1 — передающая антенна РВ; 2 — радиовзрыватель (РВ); 3 — боевая часть; 4 — приемная антенна РВ; 5 — воздушный баллон ДУ; 6 — бак окислителя; 7 — бак горючего; 8 — аккумулятор; 9 — блок автопилота (АП); 10— блок радиоуправления; 11 —воздушные баллоны (АП); 12 — ракетный двигатель.

В целом работы по К-15 недопустимо затянулись. В августе 1958 г. должны были начаться пуски с Ла-250, но в июне того же года постановлением правительства развернулась разработка дальнего авиационно-ракетного комплекса перехвата Ту-28-8О, предназначенного для решения тех же задач, что и Ла-250-15. Тем не менее работы по Ла-250 продолжались и в 1959 г., правда, в вялотекущем режиме: основные силы лавочкинского КБ занимались отработкой зенитной ракетной системы «Даль» и межконтинентального самолета-снаряда «Буря». Окончательно работы по системе К-15 прекратились по постановлению от 4 июля 1959 г.

Ракета К-80 (Р-4, «изделие 36»)

После начала претворения в жизнь самых «пожарных мер» по усилению ПВО страны, инициированных в 1956—1957 гг. первыми безнаказанными пролетами U-2, у Заказчика сформировалась достаточно упорядоченная общая концепция перспективной ПВО, которая нашла отражение в постановлении ЦК КПСС и СМ СССР от 6 июня 1958 г.

В частности, предусматривалась разработка дальнего авиационно-ракетного комплекса перехвата Ту-28-80 как основы первого рубежа эшелонированной системы обороны от летящих по кратчайшему межконтинентальному маршруту через приполярные районы стратегических бомбардировщиков США. Для решения этой задачи, а также для прикрытия периметра северных границ СССР требовалась большая дальность полета и длительность барражирования.

За основу комплекса приняли тяжелый перехватчик Туполева «128» (планировавшееся название в серии — Ту-28), явившийся развитием невостребованного фронтового бомбардировщика «98». К истребителям эту машину можно было отнести только с большой натяжкой. С учетом весьма ограниченных маневренных возможностей нельзя было рассчитывать на гарантированный своевременный разворот с выходом в заднюю полусферу цели. Поэтому с самого начала работ впервые в отечественной практике к ракетному вооружению было предъявлено требование всеракурсности. Правда, с учетом малой чувствительности инфракрасных ГСН конца 1950-х гг. применительно к «тепловому» варианту ракеты это требование заменили менее жестким: необходимо было обеспечить атаку в заднюю полусферу с ракурсом до 3/4 в горизонтальной плоскости. Скромное значение потолка тяжелого перехватчика определило требование поражения целей, летящих со значительным превышением относительно самолета «128».

Исходя из заданной большой дальности обнаружения создававшейся под руководством Тихомирова РЛС У-5Б-80 до 100 км (с переходом на автосопровождение на 70 км) и значительной грузоподъемности носителя предусматривалась разработка оснащенной мощной БЧ тяжелой ракеты с дальностью пуска, примерно вдвое превышающей уже отрабатывавшиеся образцы (К-7, К-8М, К-9).

Ракета должна была обеспечить поражение целей, летящих на высотах от 5 до 23 км (в том числе и с превышением до 5—6 км относительно перехватчика) со скоростью от 800 до 1600 км/ч (в передней полусфере до 2000 км/ч), на дальностях до 13 км с задней полусферы и от 4 до 20 км с передней полусферы залпом из двух ракет с вероятностью 0,8—0,9.

Разработку полуактивной радиолокационной ГСН поручили коллективу Тихомирова в ОКБ-339, тепловой ГСН — Николаеву в ЦКБ-589. Представление комплекса на заводские испытания определялось в I кв. 1961 г., на государственные — в конце того же года. Спустя год с небольшим постановлением от 4 июля 1959 г. требования к комплексу ужесточили в части поражения целей со скоростями до 1800—2200 км/ч на высотах до 25—26 км. Было также предложено довести максимальную дальность пуска ракет до 60 км.

Тяжелый перехватчик Ту-128 с ракетами Р-4Т.