Можно было утверждать, что к концу 1950-х гг. задачи построения отечественных станций помех шумового типа в целом были разрешены. Однако при использовании аппаратуры шумовых помех выявились общие, присущие всей аппаратуре этого класса, недостатки:
- факт создания шумовой помехи относительно простыми приемами устанавливался; оператор и даже автоматические системы обработки радиолокационной информации могли сигнализировать, что нарушение работоспособности радиолокатора явилось следствием создания организованной шумовой помехи;
- открывалась возможность наведения оружия поражения (самонаводящихся ракет, например) на источник шумовой помехи и носитель аппаратуры шумовых помех.
С середины 1950-х гг. усилился интерес к так называемым имитационным помехам, т.е. помехам, имитирующим сигнал радиолокатора, отраженный от цели и отличающийся лишь информационными признаками, говорящими о траекторных параметрах защищаемого объекта.
В «сто восьмом» провели научно-исследовательские работы «Север» и «Север-1» по изучению возможности создания имитационных помех. В НИР «Север-1» (научные руководители Б.Д. Сергиевский и Ю.Н. Мажоров) были показаны возможности формирования на уже имеющейся элементной базе имитационных помех как дальномерному, так и угломерному координаторам радиолокаторов. При создании имитационных помех всегда остро стоит вопрос обеспечения прицельности станции помех по несущей частоте, т.е. вопрос создания устройств запоминания и воспроизведения несущей частоты импульсных сигналов. Поэтому в НИР «Север-1» рассматривался и этот важнейший вопрос.
Но не только поиски решений по запоминанию и воспроизведению несущей частоты РЛС и построению помеховых модуляторов тормозили создание этого нового типа аппаратуры радиоэлектронной борьбы. Долгое время препятствием служило и отсутствие «вакуума» — широкополосных СВЧ-усилительных приборов, в первую очередь для выходных усилителей мощности станции помех. Еще во время выполнения НИР «Север» (она под научным руководством главного инженера «сто восьмого» Т.Р. Брахмана началась в 1952 г. — Прим. автора) инженер-вице-адмирал академик А.И. Берг, бывший в ту пору начальником института, добился перевода в институт группы разработчиков ЛБВ из НИИ-5 Министерства обороны во главе с Л.Н. Лошаковым. Если в макете станции помех «Север» на выходе стояла ЛБВ десятисантиметрового диапазона мощностью всего около 1 Вт, то теперь для обеспечения НИР «Север-1» была поставлена задача по созданию ЛБВ мощностью до 50 Вт [1]. Лишь к концу 1950-х гг. наша промышленность освоила выпуск ламп бегущей волны для выходных усилителей мощности — еще не «пакетированных», еще с внешним охлаждением, но уже дающих возможность конструировать СВЧ-блоки. Разработчики горели желанием немедленно использовать открывшиеся возможности, чтобы создать прорыв в технике РЭБ.
Шел 16-й год работы института как научного учреждения в области радиолокации и противорадиолокации, уже имелись опытные специалисты в области создания техники активных помех РЛС. Предстояло выбрать главного конструктора заказа по созданию аппаратуры имитационных помех. Кто же был в списке возможных кандидатур на этот пост?
Борис Дмитриевич Сергиевский (1919 г.р.), выпускник Московского энергетического института, в «сто восьмом» — с момента его основания, с 1943 г. Один из активных участников работ по аппаратуре шумовых помех ОП-1 и ОП-2 (см. «ТиВ», №8, 2006). Выполнил целый ряд научных исследований по созданию шумовых помех и их воздействию на элементы радиотехнических трактов. В 1952 г. защитил кандидатскую диссертацию. Выступал научным редактором русского издания книги У.Р. Беннета «Основные понятия и методы теории шумов в радиотехнике» (М., 1957 г.). Одним из первых обратил внимание на возможности имитационных помех, являлся научным руководителем НИР«Север-1», заданной решением правительственных органов, «по исследованию возможностей и путей реализации имитационных помех» [2].
Б.Д. Сергиевский был, вероятно, наиболее теоретически подготовленным и эрудированным специалистом из числа возможных кандидатур на пост главного конструктора аппаратуры имитационных помех. Однако были тут и свои «но». На вопрос, что правильнее: делать «станцию помех с ограниченными возможностями» или отложить начало работы для более детальной научной подготовки, однозначно ответить никогда нельзя. Когда, в каких конкретных условиях «лучше», а в каких — «хуже»? Условия непрерывно меняются. Но для Б.Д. Сергиевского такой вопрос, вроде бы, и не существовал: он был сторонником проведения более углубленной научно-исследовательской работы, которая учла бы новые тенденции построения дальномерных и угломерных координаторов РЛС западных держав. Лишь после ее завершения можно будет выработать концепцию построения эффективной помеховой аппаратуры. Такая НИР (ее название — «Партитура») действительно вскоре началась, и Б.Д. Сергиевский стал ее научным руководителем. Он вообще тяготел к научно-исследовательским, а не к опытно-конструкторским работам, и едва ли можно было от него ожидать согласия на руководство такой сложной и многолетней ОКР.
Иосиф Яковлевич Альтман (1920 г.р.), выпускник Московского энергетического института, в «сто восьмом» — с 1944 г. В нашем кругу, чаще, правда, за глаза — Ёс. В коллективе —лидер, это, видно, у него еще со студенческих лет [3]. Я видел характеристику деятельности И.Я. Альтмана в промышленности —довольно подробную и, по существу, неверную: «Крупный специалист в области модуляторов радиопередатчиков и защиты РЛС от радиолокационных помех противника» [4].
В его биографии, действительно, был недолгий период работы в области радиолокационных модуляторов, но основная часть его жизни принадлежала «сто восьмому» и была связана с построением аппаратуры радиоэлектронной борьбы. С его именем неразрывно связаны три поколения самолетной помеховой аппаратуры. Сначала он занимался помеховыми средствами защиты наземных объектов от поражения с воздуха — был заместителем главного конструктора заказа «Альфа», потом — заказа «Бета».
