Лауреат Государственной премии СССР, к.т.н. Евгений Сергеевич Качанов (1938 г.р.), ныне директор ФГУП «КНИРТИ».	Заместитель министра радиопромышленности СССР Петр Степанович Плешаков (1922-1987).	Министр радиопромышленности СССР Валерий Дмитриевич Калмыков (1908-1974).

Вернувшись в «сто восьмой», Зиничев, как положено, доложил о полученной «взбучке» Ю.Н. Мажорову. Задумались: что предложить? Когда попахивало «жареным», высшие государственные и военные чины обращались в «сто восьмой»: думайте! Сама постановка вопроса не была неожиданной. Но борьба радиолокационной и противорадиолокационной техники всегда идет с переменным успехом, и на этом этапе возможностей подавить «Хок» просматривалось совсем немного. По пальцам перебирали все, что имело шансы на успех. Часто говорят: новое — это хорошо забытое старое. Покопайтесь, мол, в старых архивах — и найдете все то, что нужно. На деле не совсем так. Хорошо забытое старое окажется в иных, не похожих на прежние, условиях, а это, если речь идет об аппаратуре, повлияет и на ее возможности, и на условия функционирования. Вот и в данной ситуации в борьбе с «Хоками» первоначальным объектом подавления надо было считать головку самонаведения ракеты — миниатюрный радиолокатор, расположенный в ее головной части. Ракеты «Хока» имели малый поперечник, в них нельзя разместить антенну с большой апертурой, следовательно, надо ожидать, что апертура антенны невелика, а у антенны с малой апертурой обычно бывает повышенный уровень боковых лепестков, по которым тоже возможен прием. А что если...

Когда на следующее утро Зиничев и Мажоров сверили свои предложения, они расхохотались: совпадение было полным, будто в двух блокнотах чертил один человек. «Нового» в «хорошо забытом старом» хватало на полновесное изобретение.

В пожарном порядке начали проверять задуманное. Из имевшихся в наличии СВЧ-блоков, благо их в «сто восьмом» хватало, составили действующий макет помеховой аппаратуры. Достали головку самонаведения. «Хоковской» не было, пришлось работать по отечественному аналогу, но на данном этапе, при проверке эффекта воздействия, он годился. Первые же опыты доказали: все идет, как задумано, помеха действует!

Теперь требовалось срочно готовить экспериментальные образцы, их надо было делать с таким условием: боевое применение этих образцов в данной обстановке полностью не исключалось. Неожиданно заупрямилась заказывающая служба ВВС: мол, на ближайшую перспективу все занято, расписано, свободных денег нет. Вероятнее всего, представители ВВС просто не верили в успех. А если успеха не будет?

Выручили «сухопутчики»: если сможете спроектировать автомобильный вариант, затраты осилим. Начинайте.

«Железо» делали в нашем калужском филиале. Сейчас этот филиал оперился, стал самостоятельным научно-исследовательским учреждением оборонного профиля и нередко соперничает с «альма-матер»: выигрывает разные тендеры и конкурсы по проведению НИР и ОКР оборонного характера. Работа проводилась в обстановке строгой секретности, о предназначении аппаратуры знали единицы — узкий круг задействованных инженеров. Грамотно использовались «легенды прикрытия». Выпускать аппаратуру без лишней огласки в «сто восьмом» тогда умели.

Общее руководство работами по изготовлению и испытаниям экспериментальных образцов осуществлял главный инженер филиала А.С. Русаков [3]. Первым главным конструктором помеховой аппаратуры был назначен А. А. Зиничев. Ведущими подразделениями филиала, на которые легла вся тяжесть этой «оперативной ОКР», стали отдел филиала, возглавляемый П.С. Бачковским, и лаборатория Е.С. Качанова. Работа была завершена примерно за 8 месяцев, и в конце 1970 г. первый опытный образец отправили на место боевых действий — в Египет.

«Через некоторое время, — писал С. Случевский [3], — потребовались оказание технической помощи военным при обучении персонала, проведение профилактических ремонтов изделия и решение некоторых оперативно-тактических задач. Выполнение этих задач было поручено мне как офицеру Советской Армии». (С. Случевский входил в так называемую «тысячу» военнослужащих Советской Армии, прикомандированных для практической работы к Министерству радиопромышленности СССР.) Быстро оформили загранпаспорт, заказали авиабилет до Каира. «При снижении на подлете к Каиру на фоне пустыни отчетливо была видна военная техника и ее передвижение. Я тогда подумал: ну и война у них тут, скорее, охота на зайцев с автомобиля». Так в феврале 1971 г. С. Случевский оказался в Египте.

К появлению подобных средств радиоэлектронной борьбы в зоне действия ЗРК «Хок» израильские военные и их американские покровители оказались совершенно неподготовленными.

Только спустя много лет из публикаций в газете «Совершенно секретно» и в журнале «Огонек» [4] мы, к своему огорчению, узнали, что в нашем руководящем «штабе», в Министерстве радиопромышленности СССР, действовал агент зарубежных спецслужб. Он приходился родственником министру В.Д. Калмыкову, был зачислен «дядей Валерой» в министерскую службу зарубежных связей, ну и контактировал там с теми, кто ему был нужен. Но ни этот агент, ни какой-либо другой про оперативную работу «сто восьмого» и его филиала не смог сообщить, надо понимать, ни слова. Не знал про эту работу и сам министр Валерий Дмитриевич Калмыков [5]. Не потому, конечно, что ему не доверяли. Даже в период появления «разоблачительных» статей В.Д. Калмыков не лишился поста министра. Тогда досталось многим: и начальнику ГРУ И. Серову, и зам. председателя КГБ Л. Панкратову, и маршалу С. Варенцову [6]. А вот В.Д. Калмыков в 1974 г. умер министром радиопромышленности СССР: видимо, его заслуги перед государством перевешивали его прегрешения.

Знал о проведении оперативной ОКР Петр Степанович Плешаков, наш бывший директор, в те годы — заместитель министра радиопромышленности. Но знал лишь в самых общих чертах, потому что головной болью П.С. Плешакова в тот год была совсем другая работа. Так или иначе, но «на ту сторону» о подготовке нашей аппаратуры не просочилось ничего.