Вместе изучили местность, выбрали точки возможного размещения аппаратуры «Октава»: окрестности населенных пунктов Мадер, Блудан, Грейра, горы Джебель-Хоршун, Телль-эль-Харра, Тель-Жумуа и, наконец, позицию в 15 км от портового города Тартус, южнее его, непосредственно на побережье Средиземного моря. При размещении «Октавы» в последней точке все основные порты Ливана (Триполи, Бейрут, Сайда) оказывались под ее наблюдением. А набор точек размещения позволял охватить все интересующие группу районы — от Голанских высот до долины Бекаа.

1 сентября 1982 г. состоялся первый выезд в местечко Мадер. Остановились в расположении радиотехнической части. Выставили и сориентировали антенны, начали прием сигналов. Пошли трудовые будни с непрерывной двухсменной работой. А 8 сентября неожиданно, «вне графика», говоря словами Владимира Высоцкого, случилась неприятность. Работали в окрестности местечка Грейра, ловили, как всегда, сигналы «Хокая». Машину Ашрама сирийские солдаты знали, узнавали ее издалека. По тому, что среди сирийцев-охранников поднялся шумок: «Ашрам, Ашрам!», нетрудно было догадаться, что приближается именно его джип. Вернее, два: Ашрама и Ульченко. Джипы остановились. Целая процессия: генералы Ашрам и Ульченко, полковник из сирийского Управления радиоэлектронной борьбы, за ним — солдаты с ящиками, наполненными восточными фруктами: виноград, дыни, арбузы. Подарки генерала!

Сам Ашрам стоит с Ульченко неподалеку, в передачу подарков не вмешиваясь. Когда Ашрам отошел в расположение воинской части, Ульченко начал издалека:
—  Ну, и чем вы сегодня были заняты?
—  Измеряем параметры сигналов радиолокатора «Хокая».
—  И ничего особенного не уловили ?
—  Отметили и зафиксировали небывалую активность работы «Хокая».
—  А того, что на ливанские позиции сирийцев массированный налет израильской авиации произведен, не заметили?
—  Да ведь «Октава» работала в диапазоне РЛС «Хокая»! И не было никаких предупреждений, никаких звонков с радиолокационных постов ПВО, никакой информации о налете! Никаких указаний о целесообразности изменения частотного диапазона, в котором ведется поиск!.. Юрий Степанович, а не предупредили-то нас все-таки почему?

Молчание.

Вот чьи сигналы искали в эфире во время той командировки!

Но, видимо, и Яшкин, и Ульченко были убеждены: вы работаете с аппаратурой РТР — так вот и разведывайте, и предупреждайте нас о налетах. А как вы это технически осуществите — ваше дело, ваши проблемы... Может быть, в тот момент впервые пожалели о том, что в составе «Октавы» нет панорамного приемника, что настраиваться приходится на приемлемый для «Октавы» темп получения разведывательных данных. А Ю.С. Ульченко вообще был против того, чтобы аппаратура по типу «Октавы» попала в армейские подразделения: в работах поисковых, исследовательских, вот вроде этой, ради бога, применяйте, но в войсках пора быть более совершенной аппаратуре. Тоже правильно. Потом Ю.С. Ульченко напишет свое заключение об использовании аппаратуры «Октава» в Сирии, там эти мотивы будут присутствовать.

В общем, история с этим налетом оставила неприятный осадок. Вроде бы и нет прямой вины, а все-таки прозевали...

Когда уезжали, Ашрам обмолвился: «Вы здесь уже давно, наверное, в ванной помыться хочется, многодневный пот смыть. Я сейчас могу двоих забрать в Дамаск. Потом поменяетесь». Так и сделали. На полпути Ашрам объявил привал в садике: «Вы, наверное, прямо с ветки фиги никогда не пробовали? Берите!» — и показал, что собирать можно и в шапки, и в сумку. Сам он тоже набрал целую сумку спелых фиговых плодов. Лишь при выходе из сада заметили, что с противоположной стороны, у столика, сидит кучка арабов и они предлагают фиги для продажи: видимо, фиговый сад — единственный источник существования этого семейства. Испытали чувство неловкости, но Ашрам успокаивал: ничего, армию здесь любят и уважают.

Была и досадная поломка: вышел из строя осциллограф С1-74, входящий в комплект «Октавы». Выручил Я.Г. Кули-баба, советник начальника войск связи: он срочно позвонил в Москву. С институтом его не соединили, но ему удалось связаться с квартирой Е.К. Киреева. Там была только дочка Киреева. Продиктовав ей телефон «сто восьмого», он попросил немедленно связаться с абонентом. Е.Н. Котов, начальник разрабатывающего отдела института, несмотря на детский голос в трубке, сразу понял, что к чему, и замена осциллографа была проведена в кратчайшие сроки.

До окончания работ оставались считанные дни. Выезжать на дальние позиции было уже хлопотно, и Ульченко предложил: «А что если оставшееся время поработать на горе Касьюн?»

Касьюн — гора на окраине Дамаска. Там расположен телевизионный центр с башней-вышкой и дворец президента Сирийской Арабской Республики. Под прикрытием зенитной батареи, предназначенной для защиты этих стратегически важных объектов, и поставили ГАЗ-66 с аппаратурой «Октава».

Солдат-часовой у взъезда на охраняемую территорию забеспокоился. Капитан Мустафа Дип машет ему рукой: пошел, мол, ты! Тогда Е.К. Киреев заметил капитану, что так относиться к указаниям часового нельзя: наш советский боец в этой ситуации поступил бы по уставу, открыл бы стрельбу. Мустафа Дип оправдывался, что часовой узнал его в лицо, потому он так себя и повел...

С горы открылась великолепная панорама Дамаска, блистательного древнего восточного города. На вопрос, нельзя ли ее запечатлеть на пленку, сирийские военные, не ответив отказом, заметили: можно, только вон тот объект в кадр не должен попадать: там находится наше министерство обороны, и вон то правительственное здание... От съемок пришлось отказаться, военным объясняли: хоть и хотелось бы, но, увы, времени нет.