В начале лета в 239-й овэ произошел случай, подобный шахджойскому: звено эскадрильи привлекалось к обеспечению ПСС баграмских Су-25, бомбивших цели у озера Сардехбанд. Пока штурмовики работали по целям, вертолетчики кружили над озером, охотясь за дичью, где один из «полосатых» задел скалу обтекателем «Радуги» («вернулась домой, глядим — чего-то не хватает, а он себе всю «бороду» снес»). Летчик, повинный в разбитом оборудовании стоимостью под 80 тыс. рублей, досрочно убыл домой с войны, вместе с отправленным в ремонт вертолетом.

В другом случае вылетевший во главе звена на досмотр капитан В. Попов шел по маршруту над равнинным плоскогорьем в районе Банги. Для уменьшения заметности звено выполняло полет на ПМВ, прижимаясь к земле и петляя по распадкам. Пересекая гряду холмов, ведомый на Ми-8 почувствовал удар сзади. Кинувшийся в грузовую кабину бортмеханик вернулся с известием, что в полу из дыры торчит колесо, а бойцы сидят под хлещущим ливнем керосина. Оказалось, что при ударе о камень под фюзеляж: вывернуло правую стойку шасси, и как садиться теперь — непонятно. В конце концов нашли подходящий арык и сели на вынужденную так, чтобы левое колесо попало в русло, а правой стороной вертолет лег на его берег. На место вскоре прилетел комэск и, обложив как следует пострадавших, отдал им свой вертолет, а сам повел на базу поломанную машину. Приговор провинившимся он вынес дома, отстранив экипаж от полетов до тех пор, пока не восстановят изувеченную «восьмерку». Через месяц вертолет был возвращен в строй.

Посадка у подножия Черных Гор, имитирующая высадку разведгруппы. Такие ложные действия, отвлекавшие внимание противника, на маршруте выполнялись до десятка. Лишь в намеченном месте открывалась дверь, и десант покидал машину, тут же уходившую с места десантирования.	Старший летчик 205-й овэ капитан Сергей Бухвостов. Привычкой педантичного офицера было соблюдение всех тонкостей и правил эксплуатации. После каждого вылета он отмечал особенности работы прицела и систем вооружения, внося поправки и коррективы на будущее.

Первое летное происшествие в 239-й овэ 24 июня 1987 г. унесло сразу два Ми-24, потерянных практически в том же месте и при аналогичных обстоятельствах, что и пара Ми-24 предыдущей смены три месяца назад. Как и в тот раз, звено нырнуло в узкое ущелье у хребта Сафедкох в районе Гудалекалай, рассчитывая выйти к нужному месту, но через несколько минут оказалось, что каньон сужается и оканчивается тупиком. Для маневра в горной теснине недоставало места, а откосы вокруг поднимались до 3000 м. Ми-8 стали набирать высоту, следом потянулась и пара Ми-24, но на высоте тяжелые машины реагировали вяло, с трудом шли вверх и одна за другой задели склон. В разбитых вертолетах погибли оба командира — капитаны В.Н. Гусев и Г.Г. Чекашкин, летчиков-операторов вывезли с тяжелыми ранениями.

Этот случай открыл череду летных происшествий в спецназовских эскадрильях. Наступивший летний период вообще заслуженно считался более тяжелым: в жару и сушь, не спадавшие и ночью, труднее приходилось и людям, и технике — падала мощность двигателей, перегревались агрегаты и оборудование, росло число отказов и ошибок экипажей, быстро изматывавшихся при работе в раскаленных кабинах. В 1987 г. пик потерь пришелся на июнь, когда ВВС 40-й армии лишились 11 самолетов и вертолетов.