Помнится, погода в тот день была пронзительно-ветреная. Подгоняемый леденящими порывами, я семенил по улице Марата в направлении к Невскому... И вдруг обнаружил перед собою классическую колоннаду, над которой было набрано рельефными буквами:
"Музей Арктики и Антарктики".
"А почему бы не зайти? Какая-никакая, но тут обязательно должна быть экспозиция, посвященная Толлю..."
В залах — ни души. Без особых усилий нахожу стенды, посвященные Русской полярной экспедиции Как и думалось, экспозиция весьма скромненькая... Вот аккуратно вычерченная схема блужданий "Зари" в навигацию 1901 года... Под нею в стеклянной витрине кое-какой инструмент и несколько палаточных колышков... А вот небольшая групповая фотография Личный состав экспедиции на яхте "Заря" Повидимому, снято либо в Бергене, либо в Александровске...
Простите за банальность, уважаемый читатель, но тут мое сердце учащенно забилось — передо мною висело прямое свидетельство, бесстрастно зафиксированное когда-то фотографическим объективом.
На снимке было три человека в офицерской форме.
Какой-то из них лейтенант Коломейцев. Какой-то — лейтенант Матисен. А третий — тот самый
Все дальнейшее заняло бесконечно долгие минуты Помню, я что-то настойчиво растолковывал седенькой старушке-служительнице... Потом, перепрыгивая через три ступеньки, полетел наверх, и там разыскивал некую Татьяну Васильевну... Кажется, она числилась научным сотрудником, и я чуть ли не за руку потащил ее (слегка встревоженную) за собой, на ходу дорассказывая ей какие-то существенные на мой взгляд подробности
К счастью, Татьяна Васильевна оказалась человеком очень хорошим и редкостной умницей Возле фотографии она помедлила секунду-другую — сколько требуется, чтобы среди нескольких знакомых лиц отыскать одно... Затем показала кончиком ручки:
— Вот офицер — вот этот... Видите? Вот этот самый, с довольно-таки большой бородой — И вдруг, обернувшись, поглядела на меня с внезапным сомнением: — Послушайте, а вы не разыгрываете меня?... Вы действительно не знаете, кто это? На слове "кто" прозвучало заметное ударение Я взмолился — Татьяна Васильевна, голубушка! Вот вам истинный крест! Она чуть улыбнулась: — Ну что ж Если так, то ... знайте!
На сем наше вынужденное кабинетно-музейное дознание можно считать оконченным. И мы можем, наконец, возвратиться к прерванному повествованию — к тому его моменту, когда в один из декабрьских вечеров 1902 года на заседании специальной комиссии поднялся некий человек и сказал: "Пойду я".
Тот самый — с окладистой бородой. 28-летний лейтенант Российского Императорского флота. Помолвленный, но еще не женатый. Третий палубный офицер яхты "Заря", прошедший с нею весь путь от С.-Петербурга до бухты Тикси. Талантливый гидролог, уже тогда собравший уникальный материал по ледовому покрову Карского и Сибирского морей. Будущий герой обороны Порт-Артура, будущий самый молодой вице-адмирал и будущий Верховный Правитель ... Да, тот самый:
Колчак Александр Васильевич
... После краткой паузы лейтенант продолжил:
— Думаю, что спасательное предприятие обойдется недорого Мне понадобятся лишь несколько надежных людей и хорошая морская шлюпка. Лучше — промысловый вельбот И, разумеется, несколько собачьих упряжек...
Лейтенант подошел к развешенной чуть ли не во всю стену карте. Точными скупыми движениями он указал:
— Вот — устье реки Яна... Вот остров Беннета...
Пожалуй, и нам невредно взглянуть на карту. Вот — остров Беннета, конечная цель экспедиции. Он лежит существенно севернее основной группы Новосибирских островов и отстоит от ближайшей суши — м. Высокий на о. Новая Сибирь — на 70 миль.
Казалось бы, добраться до Беннета можно без особого труда: либо зимой — пешком и на собачьих упряжках, либо летом — по чистой воде, с использованием какого-нибудь подходящего плавсредства... Но, к несчастью, это лишь "казалось бы". Потому что в зимнее время до Беннета нельзя добраться в о о б щ е. По той причине, что между Беннетом и Новосибирскими островами пролегает так называемая Великая Сибирская полынья — колоссальная трещина, отделяющая собою подвижный океанский лед от неподвижного прибрежного Летом Сибирская полынья ничем особо не примечательна — вроде бы самая обыкновенная вода... Но зато зимою она представляет из себя нечто непривычное и зловещее — жуткую водо-ледяную смесь, никогда до конца не замерзающую и никакими человеческими средствами не преодолимую Потому-то барон Толль и выбрал для своего похода именно летние месяцы, а байдарами он запасся как раз для переправы через эту полынью.
Отсюда очевидный вывод: спасательная партия тоже должна пойти непременно летом и тоже с использованием некоего подходящего плавсредства.
Нет слов, лучше всего тут подошло бы какое-нибудь настоящее мореходное судно — с машиной, с удобными жилыми помещениями, с надежным ледовым поясом и т.п. Но где его взять, такое судно? Оставалось одно средство — шлюпка.
Схема маршрута группы Колчака, 1903 г.
