— Помогай вам Бог! — от всего сердца пожелал он "вельботной команде".

2 августа лейтенант Колчак повел свое "плавсредство" в открытое море — на сей раз уже в самый Ледовитый океан. Ветер благоприятствовал, и лейтенант без особого труда держал курс норд-норд-ост — на невидимый за горизонтом черно-ледяной Беннет...

Вот здесь я почту за лучшее умолкнуть. Потому что право рассказать о дальнейшем имеет лишь один человек на свете — сам Александр Васильевич Колчак.

"... На другой день, 4 августа, я продолжал идти под парусами, ничего не видя за туманом. Только в половине второго часа дня поднявшийся наконец туман открыл нам прямо по курсу скалы и обрыв зюйдового берега о. Беннета вблизи мыса Эмма. Пройдя массы довольно редкого мощного льда без особых затруднений, я в 5 ч вечера пристал к берегу острова Еще не вышли мы из вельбота, как Железников, стоящий с крюком на баке, достал лежащий у уровня воды блестящий предмет, оказавшийся крышкой от алюминиевого котелка, которые находились в партии барона Толля. Выйдя на берег, мы сейчас же нашли небольшой керн с лежащей под ним медвежьей шкурой, вблизи которого виднелись следы стоянки, обугленные куски плавника, оленьи и птичьи кости, пустые патроны, сломанные черенки охотничьих ножей, отрезанные бронзовые наконечники палаточных колышков и т.п. Факт пребывания барона Толля был установлен таким образом сразу. Вытянув вельбот и переночевав, я с Бегичевым и помором Рогачевым пошел на другой день на мыс Эмма, где по условию должен был находиться знак барона Толля... На мысе Эмма, на россыпи на высоте около 60 футов над морем, мы увидели керн с воткнутым однолопастным байдарочным веслом высотой 3,5—4 фута; у подножия его лежала бутылка с тремя записками. Первая извещала о благополучном прибытии Толля на остров 21 июня 1902 года_: вторая содержала план и указание, как найти жилище барона, третья записка Зееберга поясняла вторую и указывала на перемену места постройки поварни.

Извещения об оставлении острова не было..."

Разыскать "поварню" — маленькую бревенчатую хижину — не составило большого труда: пройдя возвышенный полуостров в зюйд-вестовой части острова, который я назвал именем академика Чернышева, мы увидели небольшую поварню и через несколько минут были у нея. Поварня оказалась пустой и до половины наполненной снегом, смерзшимся в твердую ледяную массу..."

— Надо копать, — решил лейтенант. "... Мы приступили к разламыванию льда и скоро нашли под кучей камней обшитый парусиной ящик с кругом Пистора, в котором лежал четвертый и последний документ, адресованный на имя Президента Академии Наук, на двух языках, русском и немецком, и содержащий краткое извещение о переходе партии барона с Новой Сибири на Беннет, краткое описание острова Беннет... и извещение об уходе партии барона Толля с 14—20 дневным запасом провизии на юг 26 октября 1902 года ..."

— Эх! .. — Бегичев со злостью отшвырнул тяжелую кирку. — Зачем?!

Никто к этому ничего не добавил, но все подумали то же самое — зачем? Зачем он принял это решение, равносильное самоубийству? Ведь не мог же Толль не понимать, что зимний поход на юг никогдаа не выведет на твердую сушу...

—  Копайте дальше, — распорядился Колчак.

Бегичев и поморы подчинились, хотя прекрасно сознавали, что с таким же успехом можно было бы лопатить весь ледниковый купол. Ибо ни барона, ни трех его спутников на Беннете не было.

Как не было их вообще на белом свете.

Потому что между Беннетом и всей остальной населенной людьми сушей дымила черными хлябями непроходимая Великая Полынья... Бездна, из которой нет возврата. Никому.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

В 10 ч. 59 мин. вечера 2 января 1904 года якутский телеграфист отстучал депешу с пометкой "срочно" и за подписью "лейтенант Колчак": "... Объезды по берегам островов не нашли никаких следов, указывающих на возвращение кого-либо из людей партии барона Толля. К седьмому декабря моя экспедиция, а также и инженера Бруснева, прибыли в Казачье. Все здоровы". (Лейтенант действительно думал, что все здоровы. Он еще не знал тогда, что каждодневные ледяные "ванны" у берегов земли Бунге очень скоро вызовут у него жесточайший ревматизм...).

В час пополудни 21 марта 1904 года в Михайлово-Архангельской церкви города Иркутска состоялся обряд венчания, которым на веки вечные сочетались воин Александр и девица София.⁷ Медовый месяц новобрачных продолжался ровно сутки. Затем лейтенант Колчак отбыл для прохождения службы в пока еще не замкнутую в осаде крепость Порт-Артура, а Софья Федоровна Колчак-Омирова возвратилась в город Санкт-Петербург.

... В 1906 году только что возвратившийся из японского плена лейтенант Колчак получил в дополнение к золотой сабле с надписью "За храбрость" еще одну золотую награду — Большую Константиновскую медаль Русского Географического общества.

"... В 5 часов утра 7 февраля 1920 года Адмирал Колчак и В.В.Пепеляев были выведены из камер заключения во двор иркутской тюрьмы и застрелены из револьвера. Пуля попала в шею Адмирала и, так как он не скончался сразу, то был добит ударом штыка в грудь" ("Двуглавый Орел", № 1, 1920 г. Сообщение контр-адмирала М.Смирнова).⁸

... В 1928 году был переведен на английский язык и переиздан Американским Географическим обществом труд А.В.Колчака "Льды Карского и Сибирского морей".

... В 1939 году по решению ВСНХ СССР бывший остров Колчак, что лежит в Таймырском заливе, стал именоваться о. Расторгуева.

Но наши географо-политические чиновники как-то запамятовали, что есть еще и остров Беннета. И что живут на том острове в теснейшем соседстве три женских имени. Лабы вечно свидетельствовать о тех, кто ждал и не дождался...

Мыс Эмма. Назван лейтенантом Де Лонгом по имени своей жены (вдовы) Эммы Де Лонг.

Мыс Эммелины. Назван бароном Э.В. Толлем по имени своей жены (вдовы) Эммелины Николаевны Толль.

Мыс Софии⁹. Назван лейтенантом А.В.Колчаком по имени своей невесты (жены, вдовы) Софьи Федоровны Омировой.

Так он называется и по сей день.

7.    Метрика опубликована: "Литературный Иркутск", 1991, № 1, с. 14.

8.    Данная версия обстоятельства гибели адмирала не единственная и далекая от общепринятой.

9.    Колчак назвал в честь своей невесты Софии Омировой два объекта — островок в Карском море и южный мыс на полуострове Чернышева (о. Беннета). Поэтому название очерка — "Земля Софии" — в некотором роде авторская вольность. Дело в том, что "землей" в Арктике обычно именовали сушу, которую почему-либо неудобно было назвать островом. Так, о. Беннета в 1881—1905 гг. также считался "землей", поскольку не было ясно — остров это или мыс большой суши.