Самолет в ангаре на Клементьевском полигоне под Можайском. Маневры МВО, лето 1913 г. (Фото из архива В. Куликова).

20 августа в Петербурге открывался очередной конкурс военных аэропланов. Вероятно, боевой "Фарман-15" должен быть принять в нем участие, так как Поплавко утром 3 сентября вылетел в Петербург, но долетел только до Мсты, из-за остановки мотора совершил вынужденную посадку, и в тумане произошла поломка. На этом завершилась "эпопея" установки пулемета на самолет в 1913 г. Кроме этого аэроплана, на конкурсе из пяти представленных "Дуксом" самолетов еще два - моноплан "Ю.А. Меллер III" и моноплан "Дукс № 2" были с пулеметными установками. У первого из них носовая часть "наподобие "Фармана № 15", укороченного вида, с особо пониженной пулеметной установкой и боковыми иллюминаторами для наблюдения." Второй - моноплан "с подвешенной гондолой фармановского типа... есть установка для пулемета." Но все самолеты "Дукса" в том году не смогли выполнить условий конкурса из-за аварий и поломок, данных и о стрельбах с них в Петербурге нет .

Увы, на этом фактически закончилась напряженная работа по созданию вооруженных и бронированных боевых самолетов на "Дуксе", указание Шишкевича по поводу толщины брони в 2,7 мм стало последним его реальным вкладом в области развития боевой авиации. 25 декабря 1913 г. генерал-майор М.И. Шишкевич получил назначение на должность генерал-квартирмейстера штаба Одесского военного округа и в дальнейшем развитием военной авиации не занимался. Истинную причину "отлучения" от авиации "коснувшегося неба" М.И. Шишкевича пока установить не удалось.

Печальным итогом его назначения в Одессу стал Циркуляр Главного штаба от 23 января 1914 г. о расформировании Воздухоплавательной части ГУ ГШ. В составе Главного военно-технического управления (ГВТУ, начальник - генерал-лейтенант барон Е.Э. Ропп) организовали Технический отдел под командой генерал-майора И.М. Болотова, который в полном соответствии со своей фамилией затянул военную авиацию в "болото". Менее чем через месяц в докладе "в Технический комитет управления о типах самолетах, необходимых для военного воздушного флота, их оборудовании и вооружении" Болотов отмечал, что для одно- и двухместных самолетов "полезны сравнительно легкие ружья, допускающие действовать по летательным аппаратам противника широко разлетающимся скопом пуль (картечи) с руки." Пулеметное вооружение новые авиационные "горе-стратеги" допускали устанавливать только на "Муромцах".

Весной 1914 г. А.М. Габер-Влынский испытал на Ходынке "Фарман-16" завода "Дукс" с бронированной кабиной и пулеметной установкой. 22 мая 1914 г. постоянный член Технического комитета ГВТУ генерал-лейтенант Н.Л. Кирпичев составил заключение о качестве бронирования самолетов "Депердюссен", построенных заводом "Дукс": "Из чертежей, представленных фирмой, видно, что броня, при толщине 2,7 мм и общем весе около 1 пуда, расположена внутри фюзеляжа в двух местах, прикрывая расходный и запасный бензиновые баки. Однако такое расположение брони почти нисколько не защищает пилота, предохраняя его лишь от выстрелов направленных снизу и спереди. Ни от выстрелов направленных вертикально, ни от поражения в бок или сзади пилот не защищен."

На основании заключения Н.Л. Кирпичева Технический комитет признал расположение брони на "Депердюссене" неудовлетворительным и не соответствующим техническим условиям: "В случае, если установка брони, выполнения по требованиям технических условий, ухудшит летные качества самолета, Технический комитет считает целесообразным вообще отказаться от бронирования самолета."

Так менее чем за полгода "похоронили" пионерские работы по вооружению и бронированию самолетов, проводившиеся под руководством М.И. Шишкевича в 1912-1913 гг. Печальным итогом стало то, что начавшуюся летом 1914 г. первую мировую войну русская боевая авиация встретила невооруженной, что и заставило П. Нестерова пожертвовать собой, совершая первый в мире воздушный таран.

Разумеется, не все было гладко у "генерала от авиации" с перспективами ее развития. После выполнения П.Н. Нестеровым "мертвой петли" М.И. Шишкевич высказался в прессе: "Опыты военных летчиков, подобные тому, который проделал Нестеров, бесполезны... Наше центральное управление отрицательно относится к подобным выступлениям военных летчиков". Пожалуй, кроме прозорливого Н.А. Яцука, в тот момент в России никто и не подозревал, что вскоре высший пилотаж станет неотъемлемой частью воздушного боя. Но в целом деятельность Шишкевича на посту начальника Воздухоплавательной части ГУ ГШ в 1912 - 1913 гг. следует оценивать весьма высоко. Еще несколько слов о его дальнейшей судьбе.

Во время первой мировой войны Шишкевич служил в должности начальника штаба 7-й, 11-й и Дунайской армии, 2 декабря 1916 г. стал начальником штаба Румынского фронта. В январе 1916 г. получил звание генерал-лейтенанта и 16 августа 1916 г. был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. 29 апреля 1917 г. 55-летний генерал по болезни был "зачислен в резерв чинов", а приказом по Московскому округу от 27 ноября 1917 г. уволен в отставку. Проживал в Москве по адресу Остоженка, д. 10, кв. 11.

С этого адреса 14 июня 1918 г. в пенсионный отдел Главного штаба было отправлено прошение о назначении пенсии. В течение месяца ранее служившему в МВО боевому генералу и Георгиевскому кавалеру назначили пенсию и из военной эмеритальной кассы, и из Московской казенной палаты. По довоенным меркам сумма в 3600 руб. (2097 + 1503) могла считаться вполне достаточной, но ведь дело происходило в середине 1918 г.! Даже удивительно, что еще функционировали финансовые структуры старого военного ведомства. Пенсионное дело Шишкевича после положительного решения вопроса было закрыто 23 июля 1918 г., и неизвестно, получал ли от советской власти какие-то выплаты царский генерал. Впрочем, в условиях бешеной инфляции во время гражданской войны этой суммы могло не хватить и на коробок спичек.

Сведений о последних годах жизни первого русского генерала от авиации М.И. Шишкевича пока не найдено.