Рис. 2

Рейнбот решил вести галереи в направлениях, откуда наиболее вероятны были минные атаки неприятеля. Вход в контрмины был на уровне пола капонира. Дальше галереи постепенно уходили вглубь земли с понижением на 50 см на каждые 2-3 м потерны. Отрывка галерей велась круглосуточно. Работали в три смены по 8 часов (смены производились в 4, 12, 20 часов). В каждой смене было 16 человек: по 4 сапера и по 4 разнорабочих для выноса земли в каждой галереи. Кроме того, в создании контрминной системы участвовали два плотника, готовившие деревянную обшивку галерей.

С самого начала саперы столкнулись с прочной стеной, пробить которую было непросто. Не хватало шанцевого инструмента. Из 6000 лопат, полагавшихся по табели Порту-Артуру, в наличие имелось меньше трети, да и те использовалась в большей части для наземных работ. Поэтому саперы вынуждены были закупать у местного населения укороченные китайские лопаты. Еще тяжелее обстояло дело с кирками. Помимо того, что их недоставало, они были низкого качества - после 3-5 ударов по скалистым породам кирки тупились, а черенки ломались. Захваченные у противника японские кирки являлись мечтой каждого минера, работавшего под землей. Наряду с кирками, в правой галерее, проходившей в скалистом грунте, использовались зубила и молотки. Освещались работы свечами. Наибольшую активность в этих сложных условия при отрывке галерей проявили старшие унтер-офицеры Максим Патрахин, Василий Зиновьев, Тихон Космылин; младшие унтер-офицеры: Алексей Козел, Константин Прозоров; рядовые Петр Сивак, Иван Уютнов.

Скорость продвижения была относительно невысока - около 8 футов (2,4 м) в сутки. К 3 октября русские минеры, отрыв 17,5 футов левой галереи, вопреки ожиданиям, вышли на поверхность (рис.2). Внезапно показавшееся ясное небо над головами саперов несколько шокировало их. Срочно были приняты меры по недопущению вскрытия японцами местоположения нашей галереи. Провал заделали мешками, толстыми китайскими шпалами и камнями. Ошибка, допущенная минерами, объяснялась, во-первых, отсутствием нивелировочного плана, а также резким изменением толщины грунта из-за разрыва японского снаряда крупного калибра. После этого минеры отрыли колодец «к» и повели галерею «в» со значительным уклоном вперед. Одежда потерны не проводилась ввиду прохода по красной глине, чередующейся со скалистым грунтом.

Все это время командование форта не прекращало попыток вскрыть замысел противника на проведение минной атаки. В ночь на 7 октября 1904 г. была организована очередная вылазка двумя группами охотников (разведчиков) общей численностью 47 человек, целью которой было обнаружение, определение направления японских галерей и по возможности их уничтожение. В три часа ночи с двух сторон смельчаки проникли в расположение японских войск. Часовые попытались оказать сопротивление, по были в рукопашной схватке уничтожены. Отчаянно дрался командир одной из групп зауряд-прапорщик Марченко. Прикрывая действия саперов, которые меткими бросками уничтожили вход и часть обнаруженной японской минной галереи, он был смертельно ранен в живот и вынесен в расположение своих войск.

Теперь саперы уже знали расположение японской минной галереи и уточнили направление контрмины. Из обеих галерей навстречу друг другу в ускоренном темпе стали вести рукава «р« и «е» (рис.2). Одновременно было принят решение о создании галереи, проходящей под галереей «а», но па большей глубине. Для этого в каземате А отрыли колодец «i». Однако дальнейшие работы вынуждены были прекратить ввиду недостатка сил и средств. Колодец «i» приобрел значение слухового.

Отрывку потернов саперы старались производить тихо, периодически прислушиваясь к действиям противника. В результате 10 октября службой прислушивания были обнаружены глухие звуки, свидетельствующие о подземных работах японцев на расстоянии около 10 сажень (21,3 м) и выше дна колодца «к». Противник тоже обнаружил нашу контрмину. Он «слышал глухой звук кирок под собой и впереди, но не мог определить точно направление, откуда шли эти звуки». Отдавая себе отчет в том, что русские минеры где-то рядом и на большей глубине, тем не менее, японцы продолжали безостановочно двигаться вперед. С этого момента четко выразилась состязательность в подземной борьбе. Вопрос состоял в том, кто упредит противника во взрыве горна. В ночь на 13 октября из головы галереи «а» стали отчетливо слышны работы японцев в два кайла. Служба прислушивании определила, что до галереи противника около 5 сажень (около 12 м).

Вскоре темп работы неприятеля возрос, и саперы противника настолько приблизились, что стали отчетливо слышны кашель и чихание японцев, а также шорох земли, осыпавшейся после удара кайлом. Об этом немедленно были оповещены подполковник Рашевский и полковник Григоренко. Непосредственная близость врага заставила русское командование принимать неотложные меры по упреждению неприятеля в проведении минной атаки.

В 20 часов в офицерском каземате состоялось совещание, на котором приняли участие комендант крепости генерал Смирнов, генерал Кондратенко, начальник инженеров полковник Григоренко, командир 5-го стрелкового полка полковник Третьяков, военный инженер подполковник Рашевский, комендант форта капитан Рязанов, поручик Ройнбот и прапорщик Берг. Было принято решение на срочное проведение минной контратаки. Начальник фугасной команды поручик Дебогорий-Мокриевич заложил пороховой заряд весом в 7,5 пуда. Работы проводились очень осторожно, так как освещение колодцев свечами могло привести к внезапному взрыву своего же заряда. В целях повышения надежности взрыва, в горн было заложено пять запалов: один платиновый и четыре запала Дрейера, которые могли приводиться в действие от двух электрических источников — машинки фирмы Клаксон и К^о и магнитного индуктора.