Луховицкий фальсифицировал протоколы допросов и другие материалы, на основании которых судебные инстанции выносили обвинительные приговоры, подвергая ни в чем не повинных советских граждан наказанию.

Так, ЛУХОВИЦКИМ были сфабрикованы дела в отношении... бывшего директора реактивного института в гор. Москве, члена КПСС с 1919 года КЛЕЙМЁНОВА И. Т...»

Указать на несостоятельность показаний Клейменова были вынуждены заместитель начальника секретариата Особого совещания старший лейтенант госбезопасности Боровков и оперуполномоченный того же органа младший лейтенант Кавлагин. В заключении по следственному делу В. П. Глушко, составленном в июле (точная дата не указана) 1939 года, они отметили, что «показания КЛЕЙМЕНОВА неконкретны и из них не видно, от кого ему известно об участии ГЛУШКО в организации, но ввиду того, что КЛЕЙМЕНОВ и другие³ осуждены, перепроверять их показания невозможно».

Руководствуясь этими и другими сохранившимися в следственных делах фактами, нетрудно предположить такую версию. Арестованный по показаниям (добытым известными методами) бывших сотрудников торгпредства и подвергаемый физическому и моральному давлению, Клейменов сознается не только в преступной деятельности, «совершаемой им в Берлине», но и дает показания о якобы существующей контрреволюционной организации в НИИ-3. Между тем в тот же день (вернее, ту же ночь), а именно 2 ноября 1937 года, одновременно с Клейменовым арестовали и его заместителя Лангемака.

«...К моменту ареста Клейменова, — отмечалось в справке, подготовленной военным прокурором отдела Главной военной прокуратуры майором юстиции Кожурой, — никаких материалов о проводившейся якобы им контрреволюционной деятельности в органах безопасности не было.

Тем не менее через две недели после ареста Клейменова следствием были получены показания ранее арестованного Рубинчика и Лангемака о том, что Клейменов является участником контрреволюционной организации».

2. СТОИТ ЛИ ВОРОШИТЬ ПРОШЛОЕ!

КОГДА иные задают подобный вопрос, они, по-видимому, забывают, что доброе имя, талант, судьба человеческая — это тоже достояние народа и, пожалуй, самое главное достояние. Его следует беречь от злого и дурного нрава, бережно защищать... В нашей же истории, рассказывающей о чрезвычайном происшествии в НИИ-3, главное народное достояние оказалось незащищенным: добрые имена обесчещены, таланты упрятаны за колючую проволоку и отторгнуты от живого дела, человеческие судьбы исковерканы. Имена некоторых из них до сих пор у всех на устах: одни их хулят, другие ими восторгаются.

Один из таких людей — бывший сотрудник (сначала рядовой, затем руководитель) РНИИ генерал-майор Андрей Григорьевич Костиков. Во время войны и в послевоенные годы его имя было очень популярным. «Бьют «катюши» фашиста немецкого, нет назад ему троп и мостиков... Сто спасиб от народа советского за «катюши», что создал ты, Костиков» — такие строки в честь известного конструктора сочинил Константин Алтайский. Он же посвятил ему и другое стихотворение, — «На могиле Андрея Костикова» (А. Г. Костиков умер в 1950 г.). Варьируя найденную уже однажды рифму «мостиков — Костиков», поэт снова упорно напоминает читателям: Андрей Григорьевич — создатель гвардейского миномета. А в июле 1941 года в связи с присвоением А. Г. Костикову звания Героя Социалистического Труда «Правда» писала, что якобы он является не только организатором разработки реактивного снаряда и реактивной установки, но и инициатором их создания. В 23-м томе Большой Советской Энциклопедии (БСЭ — 2-е изд. — 1953. — С. 126) в заметке об ученом-конструкторе генерал-майоре инженерно-авиационной службы сказано несколько скромнее: «К[остикову] принадлежит большая заслуга в создании нового типа вооружения...»

В последующем издании БСЭ это имя уже не упоминалось, но на газетных полосах оно появлялось еще долго. Так, 24 декабря 1983 года в «Московской правде» можно было прочитать: «Конец 1938-го... Время тревожное, предвоенное. В Италии, Германии, Испании поднял голову фашизм. Доблестный труд советских людей стал основой экономического могущества страны, труд и оборона для нас — понятия неразрывные. И поэтому среди первых Героев Социалистического Труда были названы известные конструкторы... Создатель реактивного оружия А. Г. Костиков».

Впрочем, упрекнуть эту газету можно только за ошибку в хронологии, а в незаслуженном приписывании авторства изобретения Андрею Григорьевичу, видимо, нельзя. Ведь если официально установлено, что какое-либо авторство в чем-то сомнительно или право на него кем-то окончательно утрачено, то об этом необходимо всенародно объявлять, документально обосновывая приводимые доводы. В данном случае этого не произошло.

Взять те же энциклопедические справочники, хотя бы Советскую Военную Энциклопедию, вышедшую в восьми томах в конце 70-х годов. Здесь нашлось место даже двум Лжедмитриям, ну а о том человеке, кого долгое время считали создателем «катюши», нет ни строчки. Официальные справочники молчали, а в народе (за исключением узкого круга лиц) А. Г. Костиков по-прежнему считался национальным героем и его продолжали, уже посмертно, славить. К примеру, газета «Известия» в воскресном номере за 31 марта 1985 года в очерке, посвященном 40-летию Победы, упоминает о нем как об одном из создателей «катюши». Ну а газета Краснознаменного Киевского военного округа «Ленинское знамя» в том же году (14 июля) подробно рассказала, как конструировались и испытывались гвардейские минометы под руководством того же инженера. Здесь также давалась однозначная оценка и назывался прежний адрес изобретения: «В июле 1941 года за выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования вооружения А. Г. Костикову было присвоено звание Героя Социалистического Труда».

³ Видимо, имеется в виду и Лангемак Последний, как и Клейменов, расстрелян.'