В результате только в одной Чечне были целые области (районы крупных населенных пунктов Шатой и Ведено), где вообще "не ступала советская нога".¹² Поэтому эти горные районы, свято чтившие свои адаты (законы) гостеприимства, оказывали приют и убежища различным бандитам, уголовникам и идейным противникам Советской власти. В начале 20-х годов они были практически недоступны для органов власти и представляли собой настоящую пороховую бочку, готовую в любой момент взорваться. Так, в марте 1922 года жители аулов Шатоевского района поклялись на Коране, что при любых попытках силовых действий в отношении них они начнут вооруженное восстание. Этому способствовала и активная идеологическая работа, проводимая со стороны духовного лидера Северного Кавказа Н. Гоцинского, носившая явно антироссийский характер.

В свою очередь, необдуманные и несогласованные действия различных силовых ведомств, призванных поддерживать мир и порядок в этом регионе, только подливали масло в огонь. В качестве наглядного примера стала неудачная операция, проведенная в январе 1922 года отдельным батальоном ЧК республики в районах сел Шатой и Евдакимовское. Повальные аресты и открытый грабеж со стороны "представителей власти" вызвал справедливый гнев у местного населения, что привело к открытому вооруженному выступлению. Изрядно потрепанный батальон, понеся значительный урон в живой силе, был вынужден ретироваться. Действия чекистов просто возмутили командование 28-й горской стрелковой дивизии¹³, размещенной с 1921 года в Горской республике на постоянной основе, так как последние вообще не были поставлены в известность о проводимой операции. Только благодаря грамотно поставленной работе местных органов власти конфликт в вышеуказанных районах удалось погасить. В дальнейшем для координации действий армейских частей, органов милиции и ЧК по борьбе с бандитизмом при центральном комитете республики было создано специальное Военное совещание.¹⁴

К концу 1923 года на Северном Кавказе две самые мощные антисоветские силы Али-Митаева и Н. Гоцинского сделали ставку на одновременное вооруженное восстание в Дагестане, Чечне и Ингушетии. В связи с этим в указанные районы зачастили зарубежные эмиссары с целью оказания помощи в подготовке готовящейся акции. Одновременно по плану Н. Гоцинского была развернута активная террористическая и диверсионная работа, направленная на дестабилизацию социально-политической обстановки на Северном Кавказе. Только за два месяца (июль, август) 1923 года в Дагестане было совершено 68 налетов, сопровождающихся погромами, разрушениями линий связи, крушениями поездов и многочисленными людскими жертвами. Боевики предпринимали попытки овладеть оружием войсковых частей, с этой целью они совершили несколько налетов на склады боеприпасов 13-й Дагестанской дивизии.

Начало вооруженного восстания было намечено на весну 1924 года в расчете на серьезную помощь со стороны Англии, Франции и Турции.

15 апреля того же года на хуторе Нижелой Чеченской автономной области по инициативе Н. Гоцинского был созван съезд оппозиционных сил, на котором было принято решение о создании единого антисоветского фронта и "восстановлении шариатского Северо-Кавказского имамата в прежних границах". На съезде единогласно в качестве имама был избран один из лидеров оппозиции шейх Каим-Хаджи.

В этот период идеи сепаратизма охватили всю территорию Дагестана и Чечни, а возможность перехода их под контроль антисоветских сил представлялась вполне реальной.¹⁵

Учитывая, что к весне 1924 года обстановка на Северном Кавказе достигла своей критической точки, Советское правительство было вынуждено признать, что справиться с "бандитизмом" отрядами ОГПУ без масштабных боевых действий и массового разоружения местного населения невозможно. В результате частями Красной Армии был нанесен удар по вооруженным формированиям Н. Гоцинского и Али-Митаева. 26 апреля 1924 года Чеченский отдел ОГПУ арестовал Али-Митаева, а 12 мая была полностью ликвидирована база Гоцинского в районе Андийского и Хасавюртовского округов. Но имаму удалось скрыться и продолжить свою борьбу с Советской властью.

Оставшиеся на территории горных районов Чечни, Ингушетии и Южной Осетии малочисленные бандитские формирования слабо контролировались местными органами ОГПУ и привлекаемыми для борьбы с ними войсковыми частями. Бандиты стремились искать укрытие в труднодоступных горных селениях, где им оказывалась всяческая помощь и поддержка со стороны местного населения. В связи с этим командованием Северокавказского военного округа было принято решение о привлечении авиации в целях поиска и обнаружения "бандитских элементов", а также для проведения разведывательной работы в вышеуказанных районах.

4 сентября 1924 года из состава 9-го авиационного отряда Округа было выделено специальное авиазвено (2 самолета), которое поступило в оперативное распоряжение командира 9-го армейского корпуса, штаб которого находился в г.Владикавказе. Первоначально самолеты разместились на аэродроме в станице Беслан (в 20 км северо-западнее г. Владикавказа), затем были переброшены в г. Грозный.

В течение месяца летчики авиа-звена осуществляли полеты в разведывательных целях, проводили фотографирование местности и наиболее удобных маршрутов подхода к горным аулам, где по имевшимся оперативным сведениям находились банды. Выполнение стоящих перед ними задач было сопряжено с большим риском, ввиду неблагоприятных погодных условий и резкой границы высот между вершинами гор и долинами (создавался эффект размытости окружающей местности). Основные действия авиации были направлены в горную часть Чечни и район, расположенный юго-западнее г.Грозного.

По свидетельству самих летчиков, появление крылатой машины над селениями оказывало сильное моральное воздействие на местное население. Многие жители считали, что полеты аэропланов связаны с предполагаемыми репрессивными мерами в отношении них со стороны военных, и это обстоятельство заметно влияло на отношение к бандитам. Последние были вынуждены покидать ранее гостеприимные аулы и уходить дальше в горы. В начале октября авиазвено, после завершения активной фазы военной операции, было возвращено в состав 9-го авиаотряда.¹⁶

Несмотря на позитивные результаты по разгрому основных повстанческих сил на Северном Кавказе в 1923 -1924 годах, волна антисоветских выступлений не спадала и существовала реальная опасность с наступлением весны 1925 года возникновения новых крупных вооруженных выступлений, в первую очередь на территории Чечни, Ингушетии, Сунженского района и нагорного Дагестана.

Имея по этому поводу достоверную информацию, Советское правительство приняло решение о проведении крупномасштабных боевых действий по ликвидации антигосударственного движения на территории Чечни и Дагестана. Полномочное представительство ОГПУ на Северном Кавказе в соответствии с постановлением Президиума ЦИК СССР от 17 июля 1925 года разработало план ликвидации наиболее опасных очагов сопротивления на Северном Кавказе.

В свете принятого решения командованием Северокавказского военного округа было тщательно спланировано проведение войсковой операции, получившей затем название: "Первое разоружение Чечни".