Командир "Наездника" Н.А. Ратьков был, по-видимому, деятельным, неравнодушным человеком, обладавшим, к тому же, определенным литературным даром. Его рапорты по пути следования клипера содержали массу подробностей плавания, от критического разбора даже мелких достоинств и недостатков вверенного ему судна до живого описания жесточайшего шторма, выдержанного клипером в Индийском океане. В частности, говоря о парусном вооружении клипера он отмечал: "... бом-брамсели так малы и польза от них так ничтожна, что вряд ли они употребляются, а между тем занимают дорогое на клиперах место ... Большие трисели совершенно бесполезны из-за наличия прямых парусов на фок- и грот-мачте. Большая бизань так же бесполезна: ее никогда не приходится ставить - клипер большей частью имеет так много руля на ветре, что и грот-трисель ставится всегда зарифленный ... Треугольные лисели - очень полезные паруса, несмотря на то, что наши дурно сшиты. Парусный мастер буквально понял слово треугольный ...". Отмечал также, что высокие комингсы на верхней палубе клиперов "... положительно необходимы и очень хороши ...". Как это практиковалось на парусных судах, смотря по обстоятельствам, в них вставлялись либо решетчатые либо глухие люки. Последние, по мнению Н.А. Ратькова, в ненастье, были главной причиной "... прибыли воды в трюме, не говоря уже, что машина и кают-компания почти всегда залиты ...". Он предлагал сделать на комингсы "... обыкновенные коробки, с покатостью в обе стороны, как делается у нас на мелких судах и пароходах ...", что впоследствии стало широко применяться. Очень удачным оказалось устройство люков винтового колодца, сделанное по совету кап. 1 ранга Дюгамеля на клиперах 3-го Амурского отряда. Собранные как ставни орудийных портов, из двух рядов дубовых досок одинаковой толщины, положенных один поперек другого и скрепленные заклепными болтами, с просверленными отверстиями диаметром 2 дюйма (ок. 5 см), люки вставлялись в комингсы колодца и между собою в фальц и крепились брусками, положенными на комингсы. Их было удобно закладывать и выкладывать, а прочность была достаточной, чтобы выдержать удар волны: при этом сам удар смягчался, т.к. воздух выходя через отверстия, образовывал воздушную подушку, волна не вкатывалась на палубу, а только заполняла колодец.

Впрочем каждый командир и офицер имел свои привязанности и взгляды по части морской практики. Так Н.А. Ратьков убедившись, по его словам, "в невозможности держать мокрую провизию в ахтерлюке, помещенном в кочегарной каюте ... в 1859 г. ... перенес в этот ахтер-люк брот-камеру ..." (помещение для хранения сухарей), а мокрую провизию - в бывшую брот-камеру. Кроме того он считал, что вместо шпиля следовало бы иметь для подъема якоря брашпиль "... который очень удобно разместить на баке, т.к. работе со шпилем мешают ростры, а близость мачты не позволяет дать достаточную длину вымбовкам ..." и др. Плававший же на клиперах 1-го Амурского отряда уже упоминавшийся лейт. А.А. Корнилов утверждал, что он не слышал "... жалоб на то, что мокрая провизия в ахтерлюке портилась ...", что же касается шпиля, то уложив ростры как на "Опричнике" "... якорь всегда поднимали на нем и исполняли эти работы чрезвычайно скоро и удобно ...". Разделяя мнение о бесполезности бом-брамселей он считал, что настоящие брамсели клиперов 3 отряда лучше, чем летучие брамсели "Опричника", т.к. "... с летучими вообще более возни ...".

Плавания судов Амурских отрядов стали прекрасной школой подготовки кадров флота; в них также проверялись и отрабатывались приемы, конструкции и устройства, ставшие затем обычными для русского судостроения переходного периода.

Присоединение к России Приамурья и Приморья, закрепленное соответствующими договорами, делало настоятельной необходимостью пребывание русских эскадр на Дальнем Востоке. В середине XIX века Россия не имела постоянного флота на Тихом океане. Существовавшая там Сибирская флотилия не представляла собою значительной силы, поэтому регулярная посылка кораблей Балтийского флота в "дальний вояж" стала на долгое время рядовым событием. Основной задачей эскадр было стремление военной силой подкрепить действенность заключенных с Китаем и Японией договоров и обезопасить вновь приобретенные владения от англо-французской экспансии. Второй, не менее важной частью задачи было способствовать хозяйственному освоению края, имея конечной целью возможность базирования флота. Суда 1-го Амурского отряда уже в 1858 году обследовали западное побережье Японского моря, были осмотрены устья рек, впадающих в заливы, названные впоследствии именем Петра Великого, Амурским и Уссурийским. В 1860 г. у дальневосточных берегов плавала эскадра капитана 1 ранга И.Ф. Лихачева. Состав ее не был постоянным: в нее входили как корабли Балтийского флота, так и Сибирской флотилии. Местом сбора эскадры являлась обширная бухта, позже названная Новгородской, по имени поста, основанного здесь 12 апреля 1860 г. Офицеры эскадры проводили гидрографические работы, вели промеры и опись устьев рек, описали часть залива Петра Великого, осмотрели гавани Приморья. Свидетельством этой деятельности являются имена кораблей на картах Приморья, в том числе и наших клиперов: залив Стрелок, бухта Пластун, бухта Джигит, бухта Опричник, бухта Наездник, бухта Разбойник, гора Джигитская и т.д. Нередко исследуемый географический объект называли именем своего корабля. Иногда оно давалось как признание заслуг корабля в деле изучения и освоения края. Часто объект получал имя офицера, командовавшего судном или служившего на нём. Среди клиперских офицеров это Г.Г. Майдель, А.Я. Федоровский, Г.Х. Эгершельд. 20 июня 1860 г. был основан пост Владивосток ("Владей востоком"), ставший затем главным портом Российской Империи на Тихом океане. Первым комендантом поста стал лейтенант с клипера "Стрелок" Е.С. Бурачок, (впоследствии опубликовавший в журнале "Морской сборник" интереснейшие "Воспоминания заамурского моряка").

Зимой суда Амурских отрядов базировались на незамерзающие порты Японии: Хокодатэ и Нагасаки. В них, особенно в последнем, имелись средства для проведения мелких ремонтов по корпусу и механизмам судов. В Хокодатэ, например, в 1859 г. был перевооружен клипер "Пластун". На нем, как на "Опричнике", укоротили бизань-мачту, удлинили бушприт и оснастили грот-мачту прямыми парусами. Когда судно нуждалось в серьезном ремонте, оно возвращалось на Балтику.