Все это время, о чем мы узнали несколько позже, внизу, под палубами корабля велась неутомимая деятельность. Недавно смонтированное и еще не отлаженное оборудование работало плохо и непрерывно выходило из строя. Аварии имели место практически во всех системах, освещение постоянно гасло, появилось множество и других трудностей. Специалисты инженерной службы, электрики, кочегары и турбинисты находились на ногах без сна уже больше суток. Но слава богу, энергетическая установка корабля действовала, и винты вращались.

К моменту выхода на линкоре имелось очень ограниченное количество топлива - для облегчения корабля его взяли практически только для выхода в открытое море. Дозаправка предполагалась уже вне гавани. В 11 часов утра, когда берег уже скрылся за горизонтом, к нам приблизился танкер «Tarn», с которого мы и начали заправляться. Для эскорта к нам приблизились «Le Mameluck» и «Le Hardi», которые кружили вокруг. Последний нес флаг вице-адмирала Лаборде (Vice-Amiral Laborde). Командир линкора, опасаясь авиации противника, предложил адмиралу отойти подальше в море, однако Лаборде ответил, что этого не стоит опасаться. И действительно, до 18.15, когда мы завершили приемку воды и топлива, самолеты так и не появились.

22 ИЮНЯ. В МОРЕ.

Уже четвертый день мы в море и держим курс на юг, к Касабланке. За это время произошло немало событий. Вскоре после приемки топлива к нам присоединился третий эскортер «L'Epee». Он занял место в голове ордера, и мы продолжили движение к мысу Finisterre. Наше «чудо» продолжалось - машины работали вполне нормально, лишь в первую ночь пришлось на десять часов остановить внешнюю турбину правого борта. На ней пришлось заменить эжектор, установив снятый с неработающей турбины внутреннего вала. После длительных, но не напрасных усилий на рассвете турбину запустили. Однако, к сожалению, работающий винт правого борта создавал сильную вибрацию и заметно шумел (fait beaucoup de bruit). Вероятно, была погнута лопасть так как перегнувшись через поручни и наблюдая за винтом можно было заметить как с каждым поворотом вала появлялись небольшие выбросы воды, перпендикулярные борту линкора.

Ночью 21-го мы увеличили скорость до 18 узлов. Мне тогда представился наш корабль в виде кроваво-красной массы железного лома, делающей на воде 18 узлов. Впечатление должно было быть захватывающим, и я испытал привязанность к громадному кораблю длиной в две с половиной сотни метров. Корабль будто понимал наши чувства и отвечал взаимностью. «Чудо» продолжалось, мы продолжали движение, хотя «Jean Bart» первое время шел без компаса. Уже на переходе удалось запустить гирокомпас, а его репетиторы установить на мостике.

РЕЙС УДАЛСЯ.

Нашу жизнь на корабле нельзя было назвать комфортабельной. Было очень мало воды, и к тому же трубопроводы в машинных отсеках сильно текли. Каждая капля была важна, и мы не умывались. Все офицеры принимали пищу вместе, в кают-компании, устроенной на манер полевого лагеря. Правда, мы уже имели свою посуду, а каюты были снабжены удобствами. Штурманский мостик периодически заливался морской водой, протекавшей по трапам из пожарного коллектора напорной магистрали башнеподобной надстройки. Но все помаленьку устраивалось. Я наконец перебрал свой дорожный сундук, который не приходилось открывать с самого отбытия в Сен-Назер из Касабланки, чему исполнился уже месяц. Можно было считать, что рейс удался, и мы рассчитываем прибыть в порт в этот же вечер.

Для офицеров и команды наше бедствие в некотором роде стало счастливым отвлечение от проблем страны. Во время похода мы были слишком заняты и утомлены и вот теперь к нам возвращались тревожные мысли о поражении и крахе страны. Наша несчастная Франция - plus de pays et plus de famille⁷. Буквально в короткий промежуток времени, наша армия и флот были доведены до положения кочевников, не имеющих собственного действенного тыла.

4 ИЮЛЯ. КАСАБЛАНКА. НЕОЖИДАННАЯ РАЗВЯЗКА И НОВАЯ ДРАМА.

Касабланка. Мы здесь вот уже десять суток. Дни проходят уныло и мрачно. Погода жаркая и утомительная. Интендантские обязанности (le «detail») на борту занимают все мое время. Каждый день поздно вечером я ненадолго схожу на берег - в первые дни часов до девяти, а сейчас до одиннадцати. В городе я нашел друзей, которых уже давно не видел. Это Hierholtzer, награжденный Военным Крестом на «El Djezair», Lux, готовящийся уйти в Норвегию на коммерческом судне «Menardiere», и другие.

Вчера, 3 июля, в полдень получена телеграмма, заканчивающаяся следующей фразой: «Передача послания, адресованного Англией французским набеговым силам («Force de raid»). Ультиматум - Следуйте за английскими военными кораблями или затопите ваши корабли в порту. Срок исполнения шесть часов, после которого буду вынужден потопить Вас сам."

Адмирал Gensoul ответил: «Я отвечу на силу силой - атака кораблей или территории Франции кораблями Ее Величества ставит весь французский флот против Британской империи ...»

Нам не хотелось в это верить. Мы надеялись, что это уловка англичан, чтобы заставить французские корабли уйти из своих баз, вынудить немцев позволить оставаться нам в Северной Африке.

КОНЕЦ ДНЕВНИКА.

Подписано перемирие. Мира еще нет, но война может считаться законченной.

"Jean Bart" в период испытаний. 1950 год.

⁷ - «Большая страна и большая семья» (франц.).