Дьюи решил было сразу приступить к непосредственному выполнению приказа, когда узнал, что американский консул О. Вильямс уже на пути в Гонконг. Справедливо полагая, что консул может сообщить ряд ценных сведений об испанцах, коммодор три дня провел в ожидании. Вильямс прибыл 27-го около одиннадцати, и почти сразу же провел беседу с глазу на глаз с Дьюи. Как и ожидалось, сведения значительно помогли в выполнении поставленной задачи. Консул сообщил, что большая часть испанского флота, за исключением малых канонерок, сконцентрирована в Манильской бухте; что непосредственно перед городом имеется три или более батарей, еще две батареи, защищающие Кавите, установлены на мысе Сангли, одна или более у порта Маривелес, две или более на островах Коррехидор и Кабальо и, наконец, одна или более на южном берегу у входа в залив, причем все орудия от 152 до 203-мм калибра. Вильяме также информировал, что обычно используемый для входа в бухту пролив Чика, а также воды у Кавите, вероятно, заминированы. Далее он заявил, что за день до его отъезда в бухту прибыл большой транспорт «Исла де Минданао» с грузом боевых материалов, включая орудия для береговой обороны, самодвижущиеся мины и мины заграждения, а последние предназначены для больших заграждений к югу от Коррехидора.
Консул проявил озабоченность, высказав предположение, что даже если каждая батарея содержит минимум по два орудия, то для прорыва в бухту требуется вступить в бой примерно с десятком орудий, что было эквивалентно вооружению пары крейсеров. Но коммодор проявил сдержанность непохоже, сохранил хладнокровие.
Дни ожидания консула не пропали даром. Грузы, в первую очередь боеприпасы с «Балтимора», были перераспределены по кораблям. Многочисленные части рангоута, сундуки, перегородки и прочие хрупкие деревянные вещи, которые легко могли бы быть повреждены снарядами, были свезены на транспорты. Экипажи провели ряд учений и тренировок, в первую очередь канониры тренировались в умении обслуживать орудия а наводчики прошли практику с трубкой Морриса (имитатор стрельбы, распространенный в то время). Остальные же члены экипажа - в поддержании режима светомаскировки. Все это помогло в значительной мере преодолеть растерянность, царившую среди команд с начала войны, а сам факт того, что консул сообщил какие-то данные об испанцах, увеличивал веру в свои силы.
В тот же день, 27 апреля в 14-00 эскадра Дьюи, держа восьмиузловую скорость, взяла курс на Филиппины. Во время плавания «Олимпия», «Балтимор», «Релей», «Петрел», «Конкорд» и «Бостон» шли в левой колонне, а «Мак Каллох», «Наншан» и «Зефиро» - в правой.
На кораблях прошли собрания команды, где перед строем было зачитано воззвание генерал-губернатора Филиппин испанским солдатам и матросам, в котором в частности говорилось:
"Эскадра, сплошь состоящая из иностранцев, ни обученных, ни дисциплинированных, готовится прибыть на наш архипелаг с хулиганским намерением забрать у нас все что есть: жизнь, честь и свободу. Так как на храбрость американские моряки просто неспособны, вместо храбрости они вдохновляются притязаниями замены нашей Католической церкви на их еретическое Протестантство. Они обращаются с нами, как с дикими племенами, невосприимчивыми к цивилизации. Они хотят овладеть нашим богатством, как будто они не знакомы с правами частной собственности, и похитить тех людей, кого они рассматривают полезными как рабочую силу для своих кораблей или для эксплуатации в сельском хозяйстве и индустрии..."
Крейсер «Philadelphia» в Вашингтоне. Середина или конец 1890-х годов. Во время испано-американской войны крейсер был флагманом Тихоокеанского флота САСШ. (HNC. Фото Thomas. Из коллекции Аттеп Farenholt)
Крейсер «Raleigh». Фотография сделана примерно в 1894-1897году году и позже использована в пропагандистской публикации «Uncle Sam's Navy» 1898 года. (HNC)
Крейсер «Boston» проходит проливом Золотые Ворота (Golden Gate). Конец 1895 года. Корабль направляется на Дальний Восток, где проведет 3,5 года. (HNC)
