Почти на закате, когда эскадра подошла на траверз бухты Субик, все командиры собрались на борту флагманской «Олимпии», где Дьюи отдал последние приказы и инструкции перед битвой. Также был обсужден план форсирования той же ночью входа в бухту.

"Это была величественная сцена, - вспоминал лейтенант Элликот, - девять кораблей, темные как облака собирающегося шторма, отдыхали на фоне ярких зеленых холмов и пальм, чья зелень спускалась волнами к морю, освещенные золотым сиянием заходящего солнца. С берега дул легкий бриз, донося дух благоухающих тропических цветов, а на палубах кораблей играли оркестры, давая свои вечерние концерты. И все они, не сговариваясь, исполнили «Ночью в старом городе были горячие времена» («There'll be a hot time in the old town to night»)..."

В 22-30 командиры возвратились на свои корабли и через десять минут эскадра на шестиузловой скорости приблизилась к проливу Гранде. Для прорыва корабли перестроились: более слабые «Мак Каллох» с пароходами пристроились в хвост колонны за «Бостоном».

Для входа в Манильскую бухту имелись два главных канала: Чика и Гранде. Обычно корабли заходили по проливу Чика, однако он был уже и его берега сильнее защищены батареями. Гранде был гораздо шире, но согласно последним сведениям, полученным Дьюи, был скалистым, с большим числом подводных рифов. Как полагал коммодор, это была обычная испанская дезинформация, и он решил, что глубины пролива хватит, чтобы пройти ним. Сведения также сообщали, что этот вход к бухту был минирован. Но Дьюи и эти слухи расценил как не соответствующие действительности, поскольку полагал, что испанцы просто физически не могли поставить мины в таком глубоководном месте. Даже если бы мины и были выставлены, то в тропических водах они наверняка бы быстро пришли в негодность. Как оказалось позднее, Дьюи ошибся и пролив был действительно заминирован. Впрочем, как он справедливо полагал, это заграждение оказалось бесполезным.

В 22-40 по кораблям был отдан приказ занять места согласно боевому расписанию. Орудия были расчехлены и заряжены, некоторое количество боеприпасов было поднято и разложено на палубе, в общем, каждый приготовился к сражению. Офицеры и матросы провели эту ночь на постах, готовые мгновенно для действия. Позднее, когда напряженность несколько спала, большинство из них и отдыхало прямо на палубах.

В 23-00 корабли вышли на исходные позиции и, увеличив скорость до десяти узлов, вошли в бухту. Номинально самым плохим ходоком эскадры был «Зефиро», но фактически ее задерживали «Наншан» и «Мак Каллох», которым пришлось идти буквально на пределе своих возможностей. Ситуация была очень напряжена, нервы экипажей на всех кораблях были натянуты до предела. Они знали слухи о минах, подводных скалах и испанских береговых батареях, а также были готовы к бою с подкарауливавшей их здесь эскадрой противника. Практически каждый матрос также знал, что на кораблях мало боеприпасов, а до ближайшей базы было семь тысяч миль. Единственное, что они не знали, так это то, что и сам Дьюи также сильно волновался, так как и он сильно переоценивал испанские силы и решительность испанского руководства.

Корабли эскадры адмирала Дьюи.
две фотографии крейсера «Baltimore»
канонерская лодка «Concord»	транспорт «Nanshan» (Фото Е. Н. Hart. Detroit Publishing Co.)
две фотографии крейсера «Boston»
Все фотографии сделаны в период примерно 1890-1905 годов. (Фото Е. Н. Hart. Detroit Publishing Co.)