В это время «Балтимор» поразила еще пара снарядов: один взорвался в угольной яме в районе ватерлинии, а другой в вентиляторе. Третий снаряд, попавший в районе дымовой трубы не разорвался. Имелись попадания и в другие корабли американской эскадры, но интенсивность испанского огня значительно ослабла.

До 7-30 американцы подобным образом пять раз прошли перед фронтом испанской эскадры, с каждым разом все более приближаясь к противнику. Как показывали лоции, дно в этом месте было очень мелкое, но контрольные промеры установили, что эти данные завышены, так что корабли могут смело еще приблизиться, и в последний раз расстояние до кораблей Монтехо не превышало 10 кабельтовых. Перед пятым галсом полностью рассвело.

Когда позволяла дальность, к канонаде американских крупнокалиберных орудий присоединялись 57-мм и более мелкие скорострельные пушки. Испанцы отвечали на их огонь очень сильно, но на редкость безрезультатно. Их бомбы или пролетали строй эскадры Дьюи, или давали недолеты. В Маниле также не было орудий, которые молчали. Еще в 5-15, когда порт покинуло последнее торговое судно (в основном это были английские парусники), манильские батареи также открыли огонь. Однако стрельба их была вообще бесполезной. Их бомбы давали огромные недолеты, так что американцы вообще не обращали на них никакого внимания. Лишь один раз «Бостон» сделал пару залпов по ним из своих восьмидюймовок, но поскольку те дали недолеты, больше подобных попыток никто не делал.

Адмирал Монтехо, незадолго до того, как рассвело и американцы в четвертый раз прошли перед фронтом его эскадры, ведя огонь правым бортом, видя что битва приобретает нежелательный оборот, решился на отчаянный шаг. Он направил свой флагман прямо на «Олимпию», приказав остальным кораблям следовать за ним, решив таранить ее. Тогда по «Рейне Кристине» сконцентрировался огонь почти всей американской эскадры, и через некоторое время дым и пар окутал практически весь корабль. Но он продолжал упрямо идти вперед. Многочисленные попадания, в том числе и снарядов крупного калибра, беспощадно решетили практически незащищенные борта крейсера. Снаряд крупного калибра буквально смел капитанский мостик, разбил все прожекторы и вывел из строя машинный телеграф и руль. Другой снаряд вывел из строя носовое 160-мм орудие с прислугой, а разлетевшиеся осколки повредили орудие противоположного борта. В заполненной ранеными кают-компании также взорвался снаряд, положивший конец их страданиям, вызвав ужасное опустошение. Был сбит клотик на бизань-мачте, гафель с адмиральским и национальным флагами, но последний вскоре снова подняли. Лишь когда крупнокалиберный снаряд, взорвавшийся в пороховых погребах, вызвал пожар, который уже нельзя было взять под контроль, Монтехо приказал повернуть к берегу. Погреба были тут же затоплены, но пожар распространялся все дальше и дальше. Крейсер понес большие потери в личном составе: из орудийных расчетов в живых осталось лишь два человека. С американской эскадры видели, как в корму крейсера попал снаряд большого калибра, и через пролом тут же взметнулись языки пламени. В это время рядом попал еще один снаряд, и тут же из люков в палубе и световых решеток в воздух взметнулся столб огня и дыма. Дальнейшее сопротивление в этом бедственном состоянии было бессмысленно, и последовал приказ покинуть крейсер. Охваченную пожаром, все больше заполняющуюся водой через многочисленные пробоины, «Рейну Кристину» относило вглубь бухты Канакао, но снаряды продолжали сыпаться на уже обреченный корабль. Верхняя палуба представляла собой настоящий ад. На пропитанной кровью палубе везде валялись части человеческих тел с капающей из них кровью, корчились и стонали раненые. Только один офицер и унтер-офицер с несколькими матросами на верхней палубе были еще в строю. Они стреляли, перебегая от орудия к орудию на шкафуте судна, заряжали и снова стреляли. Но огонь уже подступал к ним. Он бушевал от носа до кормы, истребляя на своем пути мертвых наравне с ранеными. Люди, оказавшиеся в нижних помещениях, имели незавидную возможность выбора: или сгореть заживо, так как выбраться наружу мешали пожары, или утонуть, потому что корпус постепенно заполнялся водой. Наконец судно затонуло на мелководье. Часть команды подобрали «Лусон», «Куба» и «Дель Дуэро», а часть спаслась, доплыв до берега. Но спаслись немногие: из 493 человек экипажа на берегу оказалось всего 160 человек, из которых 90 были ранены. В живых осталось всего шесть офицеров. Более 300 человек было убито, ранено, утонуло или пропало без вести. В числе пострадавших был и сам Монтехо, легко раненый в ногу, а также капитан «Рейны Кристины» и адъютант. Величайшую храбрость проявил во время боя командир корабля Луис Кадарсо. Сам раненый, он находился на крейсере до тех пор, пока его не покинул последний матрос. И когда он попытался перелезть в шлюпку, то был смертельно ранен и вскоре скончался. Луис Кадарсо стал национальным героем Испании. В его честь впоследствии был назван эсминец, спущенный на воду в 1914 году.