Сражение

Американцы стреляли очень часто. Мы буквально натолкнулись на стену разрывов, так как три головных крейсера полностью перевели огонь на «Cristina», мой флагман. Спустя короткое время на полубаке взорвалась бомба, выведя из строя четыре располагавшихся там скорострельные пушки вместе с прислугой. Образовавшиеся осколки разлетелись до фок-мачты и ранили стоявшего на мостике рулевого. Но лейтенант Хосе Нуньенс (Jose Nunez) хладнокровно продолжал до конца битвы управление рулевым колесом, что, безусловно, достойно большой благодарности. Тем временем другая бомба, взорвавшаяся на нижней палубе, вызвала пожар в рундуках, который вскоре был взят под контроль.

Неприятель сократил дистанцию и, введя поправку до цели, буквально засыпал нас дождем бомб своих скорострелок. В 7-30 одной бомбой были полностью уничтожены механизмы управления. Так как руль вышел из строя, я приказал перейти на ручное управление. В это время другая бомба, взорвавшаяся в корме, выбила девять человек. Другой, разрушившей топ бизань-мачты, был сбит флаг, но мой мичман немедленно поднял новый. Следующее попадание в офицерских каютах полностью уничтожило всех раненых, которым там оказывалась помощь, забрызгав весь госпиталь кровью. Другой разрыв в кормовых погребах заполнил все дымом, затруднив ручное управление кораблем. Поскольку огонь было невозможно взять под контроль, я был вынужден отдать приказ о затоплении погреба, пока боеприпасы в нем не начали рваться. В район миделя попало несколько снарядов меньшего калибра, продырявив во многих местах дымовую трубу, а еще один крупнокалиберный разорвался на батарейной палубе, выведя из строя командира расчета и 12 человек орудийной прислуге. Было выведено из строя и бесполезное в данных условиях носовое орудие правого борта. В это время к пожару, постепенно разраставшемуся с кормы, присоединился еще один - спереди от бомбы, пробившей корпус и взорвавшейся на палубе.

Из неповрежденных орудий огонь вели лишь оставшиеся невредимыми один артиллерист и один матрос, поскольку прислуга постоянно выводилась из строя и приходилось заменять ее всеми, кто не был непосредственно задействован в сражении.

Разрушения на наших кораблях

Пожары уже совершенно вышли из-под контроля. Корпус, дымовые трубы и мачты были буквально изрешечены прямыми попаданиями. Корабль оглашался постоянными криками раненых. Половина экипажа была выведена из строя, в том числе семь офицеров. Я отдал приказ затопить корабль, пока огонь не дошел до пороховых погребов. Одновременно поднял сигнал «Cuba» и «Luzon» помочь в спасении оставшихся в живых, что они и сделали вместе со шлюпками, присланными с «Del Duero» и арсенала.

Я оставил «Cristina», попросив спасти ее боевой флаг, и в сопровождении моего штаба с большими трудностями поднял свой вымпел на крейсере «Isla de Cuba». После того, как большая часть экипажа была спасена, вражеская бомба сразила героического командира крейсера дона Луиса Кадарсо (Luis Cadarso), который руководил спасательной операцией. «De Ulloa», также воевавший с необычайным упорством, ведя огонь из своих обоих боеготовых орудий, был потоплен снарядом, попавшим в район ватерлинии. Он вывел из строя командира крейсера и почти половину команды, но те, кто остался, продолжали вести огонь из обоих орудий. «Castilla» также сражалась героически. Ее артиллерия была бесполезна, кроме одного кормового орудия, которым она энергично и отстреливалась. Крейсер был изрешечен и подожжен бомбами противника, после чего затоплен. Эвакуация экипажа прошла в полном порядке, в чем была несомненная заслуга ее командира, дона Алонсо Моргадо (Alonzo Morgado). Потери на этом корабле составили 23 убитыми и 80 ранеными.

Капитан Луис Кадарсо, командир крейсера "Рейна Кристина", погиб в бою. (SAW)	Затопленный крейсер «Isla de Luson» (HNC)

«Austria», также жестоко пострадавший от огня противника, оказал помощь «Castilla». «Luzon», три орудия которого были сняты, имел легкие повреждения корпуса. «Duero», с одной исправной машиной, оказавшейся бесполезной в сражении, мог вести огонь из 120-мм носового орудия и одного из батареи. В 8 утра эскадра врага прекратила огонь. Я приказал оставшимся кораблям отойти вглубь бухты Бакор. И там, сомневаясь до последнего момента, я приказал их затопить, чтобы они не достались врагу.

Затопление

В 10-30 неприятель возвратился. Став полукругом, он открыл огонь по арсеналу и кораблям, оставшимся там. Огонь был ужасный, но на него мы не отвечали, так как те немногие орудия, которые могли отвечать, были не закончены. Последнее, что нам оставалось, это затопить корабли, и мы выполнили эту операцию, предварительно сняв боевые флаги и вымпел, забрав деньги из судовых касс, сняв легкое вооружение и замки орудий, а также забрав секретные книги сигнальных кодов. Затем я со своим штабом разместился в Кавите в монастыре Св. Доминго, где была оказана медицинская помощь моей раненой левой ноге, и где я составил краткий телеграфный отчет об этом бое с некоторыми предварительными результатами.

Итоги боя

Остается только с грустью заметить, что в этот печальный день все: командиры, офицеры, инженеры, квартирмейстеры, канониры, моряки и солдаты словно соперничали с друг другом в желании с честью выполнили свой долг и сохранить доброе имя нашему флоту. Неэффективность кораблей нашей небольшой эскадры; испытываемый некомплект практически везде, но особенно в командирах артиллерийских БЧ и орудийной прислуге; несоответствие некоторых механиков занимаемой должности; недостаточность скорострельной артиллерии; опытность противника и полное отсутствие защиты на большей части наших кораблей - все это способствовало таким ужасным жертвам, которые мы принесли нашей стране. Мы защитили Манилу от ужасов возможной бомбардировки, приговорив многих к смерти и погубив все наши корабли от рук сильнейшего врага.

Наши потери, включая арсенал, составили 381 убитыми и ранеными.