14 сентября. Нас уже начало брать досада, что так долго на горизонте не видно дыма, как вдруг ночью застопоренные машины заработали на полный ход. Поспешно побежали мы на мостик и увидали по носу огни парохода. Командир выждал рассвета и тогда подошел к пароходу. Мы с удовольствием рассмотрели, что его труба имеет излюбленную англичанами окраску черно-бело-красную; но, когда он вскоре поднял английский флаг, нам сделалось еще приятнее. Так как он не сразу послушался нашего сигнала, а продолжал идти, не уменьшая ходу, то мы сделали холостой выстрел, немедленно оказавший свое действие.

Пароход назывался "Хайланд Хоп" и принадлежал обществу "Нельсон-линия". Он шел в Аргентину, чтобы оттуда взять замороженное мясо для Англии. Для этой цели на нем были поставлены новые и объемистые холодильники, а чтобы возможно скорее прийти в Англию с мясом, он был так обильно снабжен углем и провизией, что мог немедленно после погрузки мяса идти обратно. Кроме этого, приятного для нас, подарка на нем находилось масса английских газет и иллюстрированных журналов, и в первый раз мы увидели войну в рисунках и буквально накинулись на газеты, когда призовой офицер прислал их на судно; в один момент их расхватали по каютам и кают-компаниям. Но так как газеты могли также содержать сведения, необходимые или полезные для наших операций (например, расписания пароходных линий, выходы из портов неприятельских военных судов и т.д.), то командир приказал призовому офицеру впредь все газеты посылать сначала для просмотра на мостик. Очень весело было наблюдать, как один за другим прокрадывался в штурманскую рубку, чтобы заглянуть в газеты, Наш командир тоже иногда так увлекался чтением газет, что от него было чрезвычайно трудно получать ответы на бесконечные вопросы призового офицера по семафору, с захваченного парохода; это приводило последнего в совершеннейшее отчаяние и он давал клятву, что на следующем пароходе не "найдет" никаких газет. Но, конечно, подобного обещания он не сдерживает и на следующий раз картина была та же самая - все на мостике были погружены в чтение, которое было нелегким и неприятным. Только с большим трудом удавалось, среди почти сплошной лжи уловить частицу правды, и несмотря на страшные искажения или замалчиваний, восстановить хотя далеко несовершенную, картину настоящего положения вещей в Европе.

С ложными сведениями мы еще кое-как справлялись, и после нашей практики в Сан-Жуане и Вилемшадте много не ожидали. Но гораздо неприятнее было встречаться с той ненавистью, о какой относились газеты ко всему немецкому. Даже лучшие газеты, как например "Illustrated London News" не составляли в этом отношении исключения. Никто из нас не ожидал такого поведения от народа, славившегося по всему свету стремлением к соблюдению приличий и внешних форм. Всего более резкостей встречалось по поводу императора и кронпринца. Из генералов наибольшую ненависть британцев вызывал генерал фон Клук. О нем рассказывались ужасающие вещи. Затем уже наступала очередь других генералов, остальных офицеров и, наконец всех солдат с их зверствами. И подобные газеты распространялись тысячами пароходов по всему свету.

В бешенстве бросали мы газеты в сторону, но через минуту все-таки брались за них снова, так как это был единственный способ узнать что-нибудь новое.

Командир обыкновенно вырезал и подклеивал вместе наиболее лживые или оскорбительные статьи, и называл это сборник - "альбомом лжи".

До сих пор нам приходилось встречать только английские пароходы, хотя по этим линиям ходили также многочисленные нейтральные пароходы. Пока мы были заняты работой по проверке груза, перевозке английского экипажа на "Крефельд", пока перевозили с парохода его радиостанцию и запас провизии, появился на горизонте большой пароход, который по телеграфу сообщил, что он испанский пароход "Рена-Виктория-Елена" мореходной компании в Барселоне.

Сообщения эти подтвердились, когда он подошел поближе, и, так как он шел под испанским почтовым флагом, то командир отказался от намерения его задерживать. Когда он нас рассмотрел, то начал спрашивать по телеграфу наше имя и надоедал этим вопросом без конца, так что командир, чтобы отвязаться от него, приказал ответить по-английски: "конвоир британских судов". Хотя этот ответ был сделан самой малой мощностью, тем не менее какое-то английское судно, находившееся совершенно близко от нас, его услышало, и начало сейчас же запрашивать испанский пароход, что это за странный конвоир, о котором ему совершенно ничего не известно. Но испанец вместо ответа, сам запросил, кто с ним говорит, и англичанин так тихо ответил, что мы не могли разобрать. На что испанец ответил ему, сообщив свой порт приписки.

Этот случай был крайне неприятен, так как до сих пор нам вполне удавалось держать в тайне место наших операций, а теперь все было испорчено.

Поэтому командир решил на некоторое время уйти с линии пароходного движения и попытать счастья на линии североамериканской. "Хайланд Хоп" был взорван, и "Карлсруэ" с двумя своими спутниками повернул на запад.

15 сентября. Мы попали на путь следования парусников, которых не встречали до сих пор ни разу с самого начала войны. Сегодня же мы встретили двух. Первый был трехмачтовый корабль под норвежским флагом. По нашему требованию он сейчас же пришел к нам. Он назывался "Серфаререн" из Христианзанде и шел из Новой Каледонии с грузом хрома для одной Нюренбергской фирмы в Готенбюрге.

Поэтому мы были очень любезны с капитаном и послали ему половину только что зарезанного барана и свежего картофеля. Капитан был очень удивлен нашему подарку, принял его с благодарностью и на наш сигнал "счастливого пути" отвечал таким же сигналом.

Второй парусник мы встретили после полудня. Это был трехмачтовый барк, по-видимому тоже норвежский. Командир не хотел его задерживать.

За последние 8 дней мы встретили только одного англичанина. Наступало снова время пополнить запасы угля, так как мы не могли ходить с небольшим количеством, ибо должны были всегда считаться с возможностью встретится с неприятельскими силами и потом некоторое время уходить от их преследования.