Крейсер «Indianapolis» на верфи ВМФ «Mare Island Navy Yard» после завершения ремонта. 7 декабря 1944 года.

Вид на носовую надстройку и орудийные башни. Видны новый, более совершенный артиллерийский директор Мк.33 поверх открытого мостика, 40-мм счетверенные автоматы, 8-дюймовые снаряды второй башни, фрагменты мостика. В середине на заднем плане виден самоходный закрытый лихтер «YF-389».

Вид на носовую часть корабля. Видны самолетные катапульты, фрагменты носовой надстройки, недавно установленный артиллерийский директор Мк.34 поверх треногой мачты, спасательные плоты (life rafts) и спасательные поплавковые сети (floater nets). Справа на заднем плане флагманское судно десантных сил (Amphibious Force Flagship - AGC)

Сейчас, я знаю, что распоряжение достигло радиорубки, так как спасся один из моряков, находившихся там в момент, когда это сообщение передавалось в эфир, или, по крайней мере, он считал, что оно передается. Конечно, теперь мы знаем, что по всей вероятности этого не произошло. По крайней мере, сейчас никто неизвестен, кто принял эту радиограмму. Уже тогда мы знали (и в радиорубке тоже знали), что носовая часть корабля была обесточена. К сожалению, главный специалист радиоэлектрик Вудс (radio-electrician Woods), превосходный специалист, находившийся в момент гибели в радиорубке №2 (Radio Two), погиб. Но мы имеем свидетельство от тех, кто находился в радиорубке №2, что электропитание на радиопередатчик было подано. Они утверждают, что сообщение было передано и не могут объяснить, почему оно не вышло в эфир. Я предполагаю, что единственное объяснение этому, заключается в том, что наша антенна была сбита с основания взрывами. Я знаю, что мы пытались передать сигнал SOS по специальной частоте. По крайней мере, люди думали, что сигнал передавался. В том районе на этой частоте непрерывно дежурят четыре радиостанции. И пока мне не сказали, что никакого сообщения получено не было, я не мог поверить в реальность этого. И никакого объяснения, кроме сказанного, предложить не могу.

Моран, радист 1-го класса (first class radioman Moran), говорил мне, что, по его мнению, сигнал SOS был передан, но только всего несколько раз. В этом случае ситуация могла бы развиваться следующим образом. Если бы он был на дежурстве, он мог бы прослушать сигнал через дублированную станцию (split phone) или, как это делается на небольших кораблях, через громкоговоритель. Но он считает, что если бы сигнал был передан хотя бы два или три раза, радист (average radioman) обязательно объявил бы: «Я думаю, что я слышу SOS» («I think I hear an SOS») и затем бы произвел бы настройку на более точное прослушивание. Но если бы передача прекратилась бы, и сигнал уточнен не был, он объявил бы: «Ладно, я предполагаю, что я ошибался» («Well, I guess I was mistaken»). Моран считал: «Это мое личное мнение о том, что могло случиться со мной при подобных обстоятельствах».

Факт, что немедленная помощь так и не была оказана, конечно, свидетельствует о том, что, очевидно, никакое сообщение передано не было или оказалось не принятым. Именно это стало причиной гибели стольких людей, и, естественно, что общество критикует Военно-морской флот за несвоевременное оказание нам помощи. Между тем, я считаю, что произошло именно такое крайне неудачное для нас стечение обстоятельств, при котором все наши попытки сообщить о необходимости помощи оказались безуспешны. Факт в том, что о возможности подобного много говорилось в течение всей войны, но пока это не произошло, разговоры не воспринимались как критика Военно-морских сил.

Всякий раз, когда мы совершали переход без сопровождения, я задавал себе вопрос: «Предположим, что мы тонем и не можем сообщить об этом. Что произойдет?». Хорошо. Теперь я знаю, что случится - это произошло со мной. Я понимаю, что командование не имеет возможности выделять должный эскорт для каждого корабля. Но я знаю, что все, кто имел подобный опыт, были резко ограничены в высказывании своих претензий по данному поводу. Действительно, трудно поверить, что в наше время может создастся такая ситуация, когда тонущий корабль не сможет сообщить от катастрофе, или когда это сообщение окажется не принятым адресатом. Однако, теперь мы знаем, пробыв в воде 107 часов, что такое возможно. Поэтому хотелось бы, в случае повторения подобной ситуации, иметь какой-то доступный способ сообщить о своем печальном опыте другим заинтересованным лицам, и чтобы подобные случаи не замалчивались командованием. Это - не критика действий флота, это - мое личное пожелание, основанное на горьком чувстве, пережитом мной.

Хочу также дать некоторые комментарии относительно моего разговора (уже после нашего спасения) с пилотом патрульного самолета (patrol bomber; это был PV-1 «Ventura» фирмы «Lockheed») лейтенантом Гвином (Lt. Wilbur С. Gwinn, USNR) из патрульно-бомбардировочной эскадрильи VPB-152 (patrol-bomber squadron), базировавшейся на Palau.