Крейсер «Indianapolis» после боевого повреждения в районе Окинавы 31 марта 1945 года проходил ремонт на верфи ВМФ «Mare Island Navy Yard». Здесь представлены официальные фотографии июля 1945 года после завершения работ. Все фото сделаны специалистами Бюро кораблестроения (Bureau of Ships): сейчас они в коллекции U.S. National Archives. Они интересны тем, что показывают вид крейсера буквально за три недели до его гибели. Белые линии отмечают места последних переделок
Крейсер «Indianapolis» на верфи ВМФ «Mare Island Navy Yard» после завершения ремонта. 10 июля 1945 года.
Крейсер «Indianapolis» на верфи ВМФ «Mare Island Navy Yard» после завершения ремонта. 12 июля 1945 года. На заднем фоне справа ремонтирующийся крейсер типа «Cleveland». Рядом с ним открытый лихтер YC-283.
Когда в Тиниане мы переправили наш груз на берег, я заметил двух старших офицеров ВВС, осматривающих выгруженные контейнеры с таким видом, будто именно они являлись владельцами содержимого. Это придало мне еще больше уверенности, что мы доставили в базу что-то особенно важное.
После выполнения этой задачи мы должны были идти к Филиппинам, для проведения упражнений по программе боевой подготовки. Корабль готовился к участию в операции по вторжению на Кюсю. Капитан МакВей, готовясь к переходу, просил командование обеспечить крейсер эскортом, однако ему сообщили, что в этом нет необходимости так как маршрут похода на Филиппины безопасен для быстроходного корабля. Однако ему не сообщили, что служба морской разведки (Naval Intelligence) располагала сведениями о нахождении в том районе подводных лодок противника.
29 июля я был довольно сильно утомлен, потому что весь день делал прививки экипажу от тропической холеры. После службы мне предложили сыграть в покер, но я отказался, сославшись на усталость, и отправился к себе в каюту уоррент-офицеров. Я почти сразу лег спать.
Когда я проснулся, я в буквальном смысле был в воздухе. Я увидел яркий свет еще до того как почувствовал сотрясение взрыва, который и подбросил меня вверх. Торпеда взорвалась прямо под моей каютой. Я упал на край постели, а с нее на пол. Только я вскочил на ноги, как новый взрыв вновь бросил меня на палубу. Падая, я подумал: «Здесь будет чертово пекло!». Вскочив, я сразу схватил спасательный жилет и бросился за дверь. А в каюте уже вспыхнуло пламя.
В коридоре я увидел своего соседа по каюте Кена Стаута (Ken Stout). Он быстро бросил мне фразу: «Давай, бежим!», и сам бросился передо мной на трап, ведущий в главный проход. Я бежал сзади и был очень близко к нему, когда услышал его крик: «Осторожнее!» и увидел его предостерегающее движение руками. Я машинально поднял перед своим лицом спасательный жилет, который держал в руках, и отстранился. Едва успел это сделать, как передо мной возникла стена огня и послышался шипящий свист. Пламя выжгло мои волосы, коснулось лица и обожгло руки. В этот момент я последний раз увидел Кена.
Затем я попробовал пробиться к носовому трапу, ведущему на палубу форкастля. Я смог обогнуть большое пламя на палубе перед каютой зубного врача. Но все-таки пробиться дальше не смог и повернул назад, в сторону кормы. В это время я подскользнулся и упал, опершись на руки. Палуба была настолько горячая, что получил ожоги третьей степени на руках - были сильно обожжены ладони и кончики пальцев. Потом они не зажили полностью, остались шрамы. Ожоги остались и на ногах - я был босой и сейчас ступни ног тоже в шрамах.
Я вновь повернул назад, чтобы попытаться пробиться в сторону кормы через кают-компанию. Предстояло пройти все помещение и выйти через другую дверь и спуститься в длинный коридор, ведущий до самого квартердека. Вся кают-компания была заполнена непроглядным дымом с труднопереносимым запахом. Я стал задыхаться и потерял направление, наталкивался на мебель и, наконец, свалился в большое мягкое кресло. Мне было удобно и хорошо. Я понимал, что погибаю, но у меня не было сил бороться, и мной овладело полнейшее безразличие.
В это время рядом со мной кто-то воскликнул: «Бог мой! Сил нет!» («My God, I'm fainting!») и упал почти на меня. Для меня эти слова стали каким-то толчком и придали мне заряд адреналина (напоминаем, что это воспоминания медика - от ред.). Я снова вскочил и бросился искать выход. Кто-то рядом завопил: «Открывайте иллюминатор!» («Open a porthole!»). Произнесено было очень властно, и оказалось очень вовремя и правильно.